97. Американский империализм в Китае (Оскар Эрдберг)

Оскар Эрдберг (1901 - 1938). Великие демократии. Новелла (1926). - В кн.: Эрдберг О. Китайские новеллы. М., 1959, с. 85 - 89.

О. Эрдберг (Тарханов) - одни из организаторов комсомола и пионерского движения в СССР (председатель первого Центрального бюро юных пионеров), член Исполкома КИМ и руководитель русской делегации в Исполкоме КИМ. В 1926 - 1927 гг. был в Китае. В 1929 г. в Москве вышла его книга "Китайские новеллы". Эрдберг сразу же зарекомендовал себя талантливым писателем.

Четвертое июля. Полтора столетия со дня филадельфийского конгресса.

В торжественно убранном консульском зале собрались сливки европейской колонии почтительно склониться перед страной прогресса, свободы, всемогущего доллара...

Медный рев духового оркестра взрывает тишину... Звездное знамя великой демократии взвивается вверх по белому флагштоку. Консул, поспешными шагами выходит на середину зала и разворачивает свиток Декларации независимости. Консул откашливается... Сейчас мы услышим гордую песнь освобождения и равенства. Исподлобья я оглядываю моих соседей - деловитых янки, чопорных англичан и французов с седеющими эспаньолками. Все одеты торжественно и строго...

Консул откашливается и обводит всех пристальным взглядом. Полминуты напряженной тишины... Эта тишина должна помочь нам собраться с мыслями, осознать роль величайшей из деклараций в стране варварства и деспотизма. В свете декларации филадельфийского конгресса должно иначе выглядеть все, что было за последние годы... Но у меня, очевидно, слишком узкий кругозор: в эти минуты я вспоминаю не героев американской революции, а... шанхайских рикш.

...Хороший заработок рикши, бегающего по европейской части города с семи часов утра до часу ночи, когда кончаются представления в театрах, составляет один доллар. Из этой суммы он отдает восемьдесят центов хозяину тележки и десять центов в уплату городского налога. У него остается еще десять центов. Он мог бы прожить на эти деньги, потому что ходит почти голый, спит на улице под тележкой и не знает, что такое семья.

Ему нужна лишь чашка риса и изредка трубка опиума.

Но тут появляется на сцену американский банкир, спекулирующий на колебаниях мирового курса серебра. Он просматривает биржевой бюллетень, щелкает на счетах, отправляет телефонограмму своему маклеру на Шанхайской денежной бирже. Китайские менялы, бомбейские евреи и американские маклеры обмениваются расписками, безусый клерк заносит что-то в толстую книгу, и... десять центов нашего рикши превратились в пять центов. Остальные пять центов растаяли, стали частицей тех дивидендов, которые американский банкир выплачивает в конце года своим соотечественникам. Восемьдесят процентов - меньшие дивиденды не к лицу колониальным банкам.

С суеверным ужасом смотрит рикша на свои тающие монетки, и натруженные его ноги дрожат и подгибаются. Чашка риса в день! Это все, что ему нужно было, чтобы прожить те пять - шесть лет, которые положено жить человеку - лошади. Но на тающие эти монетки уже не купишь и чашки риса. Взвешивая на ладони свои пять центов, заплетающимися ногами рикша идет под соломенный навес опиумокурильни...

Я смотрю на моего соседа справа - американского банкира, который стоит, наклонив седеющую голову и приготовившись выслушать Декларацию независимости. Консул надевает очки и снова откашливается.

...Вы слыхали когда - нибудь, как кашляют... не консулы, а одиннадцатилетние китайские дети, работающие на американских и английских хлопчатобумажных фабриках, ползающие по каменному полу среди вонючих отбросов хлопка в тьме, грязи и в зное по двенадцать и по четырнадцать часов в сутки за дневную плату в девять центов?

Они хрипят, все клокочет в их узкой груди, лицо багровеет, глаза выкатываются, лоб покрывается потом, и со стоном они сплевывают мокроту, в которой плавает белый пушок: это хлопковая пыль, оседающая в легких. После каждого такого приступа кашля они бессильно падают, почти теряя сознание, - это дети, очищающие хлопок в ночную смену: с шести часов вечера до восьми часов утра. Но зато они приносят домой девять центов, за которые можно купить полфунта риса для младших братишек и сестер.

Но полно! Можно ли? Американские экспортеры в этом году устроили "бум" на Шанхайской зерновой бирже: они скупили высокосортный местный рис и увезли его за границу, для китайцев же они привезли сайгонский рис худшего качества, но зато дороже на четыре цента за фунт.

Мальчику - подростку в субботу утром отвесили в лавке рису на одну четверть меньше, чем обычно. Он с удивлением смотрел на толстого лавочника, который объяснил ему, что рис подорожал. Значит, кто-нибудь из его братишек и сестер должен остаться голодным...

Я смотрю на моих двух соседей слева - лысого фабриканта и агента экспортной компании, тощего, затянутого в парадный сюртук, - на двух янки, которые, наклонив голову, слушают Декларацию независимости.

- Когда течение человеческих событий, - читает внятным и громким голосом консул, - ставит какой-нибудь народ в необходимость порвать политические узы, соединяющие его с другим народом, и занять в ряду земных держав то отдельное и равно - правное место, на которое дают ему право законы божеские и природы..."

Он читает хартию, заставившую горячо биться сердца многих поколений борцов за свободу, как читают ресторанное меню, биржевой бюллетень или расписание поездов. Он не стыдится этих слов и не воспламеняется ими. <...>

Прямо передо мной маячит фигура в плотно облегающем мундире "хаки", опоясанная широким ремнем из блестящей желтой кожи. Это капитан Райт, один из руководителей иностранного волонтерского корпуса в Шанхае. Он держит руки по швам, он не шелохнется, точно завороженный героическим пафосом Декларации независимости. Он прямой потомок тех, кто в рядах массачусетской милиции атаковал англичан у Лексингтона.

"Народ имеет право упразднить или изменить!.."

30 мая 1926 года и в течение следующих шести дней капитан Райт со своим отрядом рыскал в районе той полицейской станции, где подвизался инспектор Эвенсон, отдавший приказ: "Бей насмерть!" И они били насмерть! Они били насмерть обезоруженных кули и юношей - студентов, потому что знали: для того чтобы американский доллар мог прокладывать себе путь в Китай, его надо с обеих сторон поддерживать штыками.

Конечно, капитан Райт стоит за политику "открытых дверей"; конечно, он против "привилегий", но... доллар!.. Доллар требует, чтобы путь его был расчищен. И поэтому капитан Райт бил насмерть. В первый день на улицах Шанхая уложили 46 демонстрантов, в последующие дни убили еще 65 и ранили 250 человек.

- Инспектор Эвенсон, - спросили коллегу капитана Райта члены следственной комиссии дипломатического корпуса, - думаете ли вы, что толпа в две тысячи человек могла разойтись в течение десяти секунд, которые вы ей дали?

- Нет, я этого не думаю, - ответил инспектор Эвенсон.

- И тогда вы дали приказ стрелять?

- Да...

Инспектор Эвенсон представлен сейчас к ордену "за храбрость", хотя все убитые китайцы оказались раненными в спину и в бок. А капитану Райту пришлось удовольствоваться "особой благодарностью"... Не об этом ли думает капитан Райт сейчас, когда он стоит, вытянув руки по швам, под монотонное чтение Декларации независимости?