9. Римская империя при Октавиане Августе и его преемниках

Убийство Цезаря не могло спасти республику. Республиканцы были наголову разбиты в битве при Филиппах. Победители Октавиан и Антоний, поделив римские земли, начали борьбу между собой за верховную власть. После битвы при мысе Акций фактически единоличным правителем Рима стал Октавиан. Эти события описаны в романе М. Езерского "Конец республики", последней книге тетрологии "Власть и народ", охватывающей историю Рима более чем за столетие, со времен Гракхов до установления единоличной власти Октавиана Августа. Характеристика, данная Октавиану в романе, рисует его отвратительным лицемером, жестоким и жадным тираном. При чтении приводимого из романа отрывка полезно эту характеристику сопоставить с изображением Октавиана в образе бога Юпитера в учебнике Ф. П. Коровкина. Противопоставление поможет учащимся понять, каким был на самом деле Октавиан и каким его изображали придворные льстецы.

При Октавиане и его преемниках, как отмечается в учебнике, укрепилось господство рабовладельцев в самом Риме и в провинциях. Последние подвергались беззастенчивому ограблению. Безмерные богатства стекались в Рим. Об этом выразительно рассказывается в тексте "У карты Римской империи" из романа Й. Томана "После нас хоть потоп". Текст уместно зачитать в конце урока, обратив внимание учащихся на то, какие провинции входили в состав империи, что они поставляли в Рим, какие выгоды получали рабовладельцы от императорской власти.

Октавиан Август

Играла музыка. Народ рукоплескал. И Октавиан, самодовольно улыбаясь, думал: давно ли его ненавидели и презирали, как тирана, а теперь встречают с радостью, как величайшего из смертных, освободителя отечества, хотя он никого и ни от чего не освободил, а только стал единодержавным правителем, обещавшим длительный мир в республике. В республике? Но ее уже не было, она погибла, когда утвердилось единодержавие, а Октавиан продолжал называть государство республикой, - не упразднил сената, оставив прежние порядки, как будто все осталось по-старому. И хотя квириты видели, что старые республиканские формы - обман и вся власть принадлежит императору, они не оспаривали притязаний Цезаря на единовластие, потому что гражданские войны надоели, народ устал от нищеты и безработицы и желал отдохнуть.

Октавиан... получил все трибунские права, каждая из тридцати пяти триб обязалась сделать ему подарок весом в тысячу либр золотом; сенат утвердил все его распоряжения.

Он стал богатейшим мужем мира, присвоив царские земли, налоги на религиозные торжества, и дарил земли друзьям, чтобы еще больше привязать их к себе. Ростовщик, овладевший наследием Легидов, должен был получать ежегодно с одного только Египта около шести тысяч талантов! Он стал богаче триумвира Красса и даже лидийского царя Креза.

Езерский М. В. Конец республики. М., 1940, с. 370.

У карты Римской империи

Торквата пришла по зову отца. Села в кресло и склонилась над большой картой. Авиола с любовью смотрел на дочь. Он любил ее так же сильно, как свои сундуки с золотом...

- Посмотри, любимая, что у меня есть! Это карта мира по Страбону. Эти красные значки - большие города, это - реки, это - горы. Сказка, а? Весь мир, в котором живет сто миллионов людей и нивесть сколько рабов, ты можешь охватить своими ручками.

Она улыбнулась отцу.

- Хочешь, я расскажу тебе, какая часть мира что приносит Риму?

Она кивнула, не только для того, чтобы доставить удовольствие отцу, но и потому, что карта действительно заинтересовала ее.

Он погладил дочь по мягким волосам, склонился над картой и стал рассказывать:

- Смотри: Испания. Там у нас много добра. Железные рудники принадлежат мне давно, а на этих днях я получил у императора в аренду медные. Процент он запросил невиданный, но я на этом ничего не потеряю. А медь, дорогая, вместе с железом - это для оружейников то же самое, что для тебя солнышко. И олово поставляет нам Испания, и золото. Ну и, конечно, рабов.

Торквата механически поигрывала золотым браслетом.

- Ты говорил, что рабов нам поставляют все провинции нашей империи, отец?

- Отлично, моя прелесть. Правильно. Все. От Гвадалквивира до Евфрата, от Дуная до Нубийской пустыни. И Галлия, видишь, вот она, тоже. Кроме рабов, она поставляет нам стада вепрей и овец, лен и эмаль. Германия дает нам солдат, вспомни личную охрану императора. Эти гиганты - германцы.

На бледном личике Торкваты появилась улыбка:

- Из Германии мы вывозим соль, медь и янтарь...

- Ах ты, моя умница, - Авиола погладил дочь. - Да ты все у меня знаешь...

Авиола торопливо продолжал:

- Германия еще поставляет нам кожу. Для солдатских щитов. А еще, - засмеялся он, - стада зубров и медведей для цирковых игр. Ну да ладно, это зрелище ты не любишь. Британия, вот этот остров, дает шерсть для тог и плащей. Наши красильщики неучи. Красят шерсть только в серый и коричневый цвет. Я прикажу им изготовить и светлые краски для таких прелестных девушек, как ты. - Он заметил, что губы ее слегка дрогнули, и заторопился дальше. - Видишь? Это Норик. Там железо, это очень важно! А вот Далмация, здесь олово и серебро, в Македонии и Фракии - пшеница и отличные гладиаторы, в Дакии - руды, в Эпире - лошади, в Элладе - мрамор и статуи...

Она пригнулась к карте.

- А что дает Риму Африка?

- Изумительные вещи, сладкая моя. Мавритания - слоновую кость, это я говорю только о самом замечательном. Нумидия - овец и желтый мрамор, Карфаген - свинец, Киренаика - финики и бананы, а Египет? Безмерные богатства. Горы пшеницы, стекло, полотно, папирус.

Томан Й. После нас хоть потоп, с. 473-475.