Библиотека
Ссылки
О сайте






предыдущая главасодержаниеследующая глава

Глава 14

Снова у старого русла реки молча суетились люди. Одни волокли к морскому берегу тяжелые ладьи, подкатывая под них катки. Другие тащили из потайных мест мачты, весла и паруса, сшитые из нескольких кож. Со стороны казалось, будто охотники за этот год впервые выходили в море. Какой бы морской зверь догадался, что это те самые люди, которые всего день назад бороздили морские воды! Тогда лица охотников были размалеваны совсем по-другому.

В это утро свежий ветер дул с юга-запада. На ладьях подняли паруса, и выйдя из Сорокской губы, поплыли вдоль морского берега на север. Лодки опять разошлись большим полукругом, вперед вырвались легкие челны, шедшие по бокам, в середине плыла ладья Главного охотника, позади - ладья Ау. Хотя Кремень казался, как всегда, невозмутимым, но от зоркого глаза Льока не укрылось, что старик сильно обеспокоен.

Пора морского промысла коротка. Если сейчас не запастись мясом и жиром морского зверя, еще задолго до весны стойбище начнет голодать. Старика тяготило также опасение, что его слава, слава не знающего неудач охотника, теперь поколеблена среди сородичей. В неудаче промысла первых дней он не виноват, но, чтобы вернуть былое доверие, ему следовало самому добыть крупного зверя.

В полдень ветер улегся, и поневоле гребцы взялись за тяжелые весла. Медленно двигались лодки по стихающим волнам.

Уже в четвертый раз сменились гребцы у весел, когда вдалеке на востоке среди волн вдруг забелели спины трех белух. Кремень даже прижался грудью к носу ладьи, словно этим можно было ускорить ее ход, а гребцы налегли, не щадя своих сил, на весла.

Ладья Главного охотника отделилась от полукруга лодок и стала приближаться к стаду спокойно игравших животных. Вырвалась вперед и вторая лодка. Старшим на ней был Ау. Напрягая все мышцы, словно готовясь к прыжку, он поднял свой новый гарпун.

Белухи по-прежнему перекатывались среди волн.

Обе лодки понеслись рядом, потом лодка Ау чуть выдвинулась вперед. Кремень заскрежетал зубами от ярости. О меткой руке и верном глазе молодого охотника уже давно говорили в стойбище, а теперь в руках у него такое замечательное оружие! Если он, Кремень, из-за кривобокого наконечника промахнется, а молодой попадет в зверя, позор ляжет на его старую голову.

Лов Белухи
Лов Белухи

Вот лодка Ау опередила ладью Главного охотника. Упираясь правым коленом в борт и слегка наклонившись вперед, Ау занес назад руку с гарпуном, готовясь послать его в налитую салом белую спину животного.

Не говоря ни слова, Кремень торопливо сделал знак гребцам своей лодки. Гребцы послушно задержали правые весла в воде и сильно загребли левыми. Лодка круто повернула, нос ее устремился наперерез ладье Ау. Гребцы той ладьи, увидев грозящую беду, попытались изменить ход лодки. Но было поздно, и лодки столкнулись. От неожиданного удара Ау пошатнулся, Кремень в это время быстро метнул свой гарпун. Однако сильный толчок лодки о лодку лишил его руку верности. Гарпун не вонзился в спину белухи, а только царапнул ее. Белуха нырнула в воду. Почуяв неладное, остальные белухи тоже стремительно скрылись под волнами.

Напрасно продолжали бороздить воду ладьи охотников. Море оставалось пустынным. В этот день больше не встретился ни один зверь.

Перед вечером задул ветер. Срывая пену с гребней волн, налетел порыв, за ним другой, третий. Темная синева быстро наползла с моря. Начинался шторм. Ладьи охотников подхватило ветром и понесло к берегу. По счастью, ветер пригнал лодки в бухточку, где за мысом волны не так свирепо бились о камни.

Когда промокшие и усталые охотники сели вокруг разведенного костра, старый Нюк сказал:

- Гневаются на нас духи.

- Гневаются! - сказал гребец с лодки Главного охотника и искоса глянул на Кремня.

И другие охотники в упор посмотрели на старика, ожидая, что он скажет в свое оправдание. Но Кремень молчал. Что было ответить тому, кто дважды за этот промысел провинился перед сородичами?

Буря не утихала. Настала ночь, такая же ненастная, как вечер. Охотники помоложе стали укладываться спать. Двое из них, подогадливее, раньше других растянулись на земле, головами друг к другу. Остальные легли поперек, положив на этих хитрецов свои головы. Кому-кому, а тем стало тепло. Льок с завистью смотрел на молодых охотников. По обычаю колдуну полагалось спать отдельно от всех. Он отошел в сторону, подрыл вылезавшие из песка корни старой ели, натаскал в эту нору мха и залег туда, точно медведь в берлогу.

Старики остались сидеть у костра, подбрасывая хворост в огонь и то и дело уклоняясь от жалящих искр и клубов едкого дыма, мечущихся под порывами ветра. Они долго что-то обсуждали вполголоса и задремали только перед рассветом.

К утру ветер утих, и вздыбленные волны начали успокаиваться.

Разбудили спящих. По обычаю засыпали чуть тлеющий костер прибрежным песком. Неизвестно, где застанет охотников будущая ночь, поэтому нельзя оставить в пепле ни одной искры. Вдруг явится какой-нибудь чужеродный и заставит огонь их рода служить себе.

Когда Льок вылез из-под корней ели и, щурясь от солнца, подошел к охотникам, Кремень громко выкрикнул:

- Слушайте, сородичи! - потом, повернувшись к Льоку, спросил: - Скажи, колдун, велят ли твои духи дать морю сладкого мяса? Верно, без этого не будет нам удачи.

Льок не понял, о чем говорит Кремень.

"Сладкого мяса... Что же это такое? Может, и вправду, если дать морю сладкого мяса, оно пошлет добычу?.." - раздумывал он.

Льок хотел было раскрыть рот и ответить: "Да, велят", но увидев тревогу на лицах своих братьев и Ау, понял, что ему грозит какая-то беда.

- Так что же говорят твои духи? - нетерпеливо спросил старик у молодого колдуна. - Почему бы не дать морю сладкого мяса?

- Подожди, духи еще не ответили мне, - сказал Льок.

И тут ему вспомнился давний рассказ матери о страшном духе, который живьем глотал людей и называл их "сладким мясом". Так вот что задумал старик!

- Нет! - медленно и громко сказал Льок. - Мои духи не велят давать морю сладкого мяса!

У Кремня перекосилось от злости лицо. Разгадав его замысел, Льок решил отомстить старику. Он поднял руку и заговорил снова:

- Мои духи сказали другое: "Мы сердиты на Кремня. Он любит себя больше, чем свой род. Мы не будем помогать ему. Пусть он уйдет! Пусть Главным охотником на море будет Ау. Ему мы пошлем большую добычу!"

- Меня ли ты смеешь изгонять?! - загремел Кремень, наступая на юношу.

Но старший брат Льока заслонил его собой.

- Разве ты можешь отменять волю духов? - крикнул он Главному охотнику. - Не от них ли зависит наша удача?

- Уж не забыл ли ты, Главный охотник, древний обычай? - с гневом заговорил старый Нюк. - Провинившийся перед родом должен отойти в сторону, пока духи не перестанут сердиться. Иди в селение и жди конца промысла! Так ли сказал я, сородичи?

- Да будет так! - разом ответили охотники. Кремень опустил голову. Слова, повторенные всеми охотниками, становились приговором. Главный охотник подошел к гарпунам, сложенным на берегу, и взял свой гарпун. Полагалось отдать его тому, кто оставался главным на промысле. Но Кремень не смог сдержать себя, он не протянул Ау гарпун, а с такой силой бросил его о камень, что не только костяной наконечник разлетелся на куски, но переломилось пополам и крепкое древко. Потом, не глядя ни на кого, Кремень, сгорбленный и словно одряхлевший, нетвердой поступью медленно направился к лесу. Очень долгой была жизнь старика, но на его памяти никогда еще не изгоняли Главного охотника с промысла... Даже для самого младшего, только что посвященного, не было большего позора, как уход в дни промысла домой.

Охотники начали готовиться к выходу в море. Пока гребцы сталкивали тяжелые лодки в воду, Льок, заметив, что лицо Ау помрачнело, подошел к нему и тихонько спросил:

- Разве ты не рад, что стал Главным на промысле?

- Кремень никогда не забудет этого, он сумеет погубить меня.

- Скажи, Ау, - спросил Льок, - а меня он хотел сегодня погубить?

- Духи спасли тебя, - чуть слышным шепотом ответил Ау. - Прошлым летом так погиб старый колдун. Он долго боролся с волнами, наши лодки ушли далеко, а мы все еще слышали его крики. Но духи послали нам в тот день двух тюленей, - старики говорили, что их приманило "сладкое мясо"... А я думаю, мы и так бы убили этих тюленей.

Пора было садиться в ладьи. Ау, а вслед за ним и Льок прыгнули в лодку Главного охотника.

Буря нагнала к берегу множество мелкой рыбы, лакомой пищи китов. Едва только охотники выбрались из бухточки в море, они заметили вдали четыре серебристые струи, нет-нет да взлетавшие над поверхностью воды. Это были киты! Охотники не осмеливались даже мечтать о такой добыче. Их неуклюжим ладьям и при попутном ветре не догнать быстро плывущего кита. Но на этот раз счастье улыбнулось охотникам. Киты плыли к ладьям. Четыре горы жира и мяса приближались. Подойдут ли киты так близко, чтобы брошенный гарпун не пролетел мимо? Не скроются ли под водой, когда поравняются с ладьями? Каждый охотник молил духов подогнать китов поближе, и каждый страшился этого. Одно движение хвоста могучего зверя могло потопить их ладью, волна, поднятая огромным телом, могла перевернуть ее. Льок увидел, что справа неслось что-то огромное, черное, взметнулся громадный хвост, подняв целый столб пены и брызг, потом волна завилась широкой и глубокой воронкой - кит ушел под воду.

"Мимо!" - едва не выкрикнул Льок. "Мимо, мимо! - Думали охотники. - Такая добыча потеряна! А сколько ям можно было бы набить жиром и мясом этого кита!"

Но люди ошиблись. Вблизи ладьи Ау опять забурлила вода, и среди кипящей пены и волн всплыла иссиня-черная, блестевшая на солнце спина морского великана. Ау метнул гарпун как раз в тот миг, когда это надо было сделать, - орудие не скользнуло по гладкой коже, а врезалось в спину кита с такой силой, что древко выскочило из втулки.

Привязанный к гарпуну длинный ремень, свернутый кольцами па дне лодки, повинуясь точному движению трех гребцов, вывалился за борт вместе с мешком из тюленьей кожи, туго надутым воздухом.

Счастье продолжало сопутствовать людям. Раненый кит с разгона пронесся мимо их ладьи. Он бил хвостом, вздымая высокие волны. Следуя за мечущимся зверем, далеко в стороне плясала по гребням надутая пузырем шкура.

Куда он понесется? Если в море, то прощай удача! Если на берег, то все люди стойбища будут сыты много-много десятков дней! Другим ладьям не повезло, киты пронеслись на расстоянии, недосягаемом для удара гарпуна. Все глядели туда, где бурлила и вспенивалась вода и перепрыгивал с волны на волну, то исчезая, то появляясь, заветный поплавок. Сперва кит шел большими кругами, и у людей захватывало дыхание всякий раз, когда он поворачивал в море. Но вдруг гора жира и мяса еще раз ударила хвостом, и чудовище понеслось прямиком к прибрежной отмели. Все лодки повернули за ним, люди, взмахивая веслами, кричали до хрипоты, не помня себя от радости. Радовались они не напрасно. Гора жира и мяса с размаху выбросилась на сушу.

Вскоре люди на четвереньках карабкались на гору жира и мяса, плясали на огромной спине кита, скользя на мокрой, гладкой коже, скатывались в мелкую воду и снова забирались наверх.

Много прошло времени, прежде чем охотники опомнились и со смехом стали оглядывать друг друга - одни были так мокры, что вода бежала с них ручьями, у других на лице и руках были царапины и синяки, третьи сорвали голос, докричавшись до хрипоты.

Не часто выпадает такое счастье! Теперь в стойбище долго будут помнить об этом событии и обо всем, что случилось в этом году, станут говорить: "Это было в тот год, когда Ау убил кита".

* * *

Люди стойбища считали себя сыновьями кита и в знак этого всегда нашивали на одежду кусочек китовой кожи. Они не смели притронуться к добытому с таким трудом вкусному жиру и мясу, пока не получат прощение у своего предка за то, что убили его.

С нетерпением ждали охотники наступления вечера, когда можно будет совершить обряд примирения с китом.

Едва солнце скрылось за лесом, охотники торопливо развели большой костер. Потом все улеглись на землю и, притворившись спящими, громко захрапели. От костра к неподвижной громаде кита поползло что-то черное. Это был молодой Зиу, совсем недавно посвященный в охотники. Спину его прикрывал кусок старой китовой кожи, который запасливые старики предусмотрительно захватили с собой на промысел. Зиу изображал кита. Навстречу ему выскочил Бэй с разрисованным, словно для охоты, лицом. Приплясывая, он стал колоть копьем плывущего по песку "кита". Острие копья оцарапало "киту" руку, и капли крови пролились на песок. "Кит" громко закричал. Тут спящие вскочили и набросились с кулаками па разрисованного охотника.

- Мы не дадим тебе обижать нашего друга кита! - кричали они изо всех сил, чтобы настоящий мертвый кит слышал их получше. - Вот тебе, вот тебе за обиду!

Обряд примерения с китом
Обряд примерения с китом

Сородичи так увлеклись, их кулаки работали так усердно, что Бэй поспешил упасть на землю, будто его уже забили до смерти. Тогда охотники ухватили Бэя за руки и ноги, поднесли к самой пасти кита и, раскачивая взад и вперед, громко закричали:

- Вот кто убил тебя. Съешь его за это! Нам не жаль! Злоключения Бэя на этом не кончились. Раскачав его еще сильнее, охотники бросили "мертвеца" в море. Хорошо, что в этом месте дно было песчаное, и Бэй не ушибся. Смыв с лица краску, он вылез на берег.

Тем временем сородичи принялись за раненного Бэем "кита" - Зиу. Они так же подхватили его за руки и ноги, втащили на гору жира и мяса и, обмазав его китовым салом, положили на то место, куда вонзился гарпун Ау. Дух кита, входи скорее в свое живое тело! - уговаривал Нюк духа предка. - Выходи из этой мертвой горы жира и мяса! Мы пустим тебя в море!

- Мы пустим тебя в море! - подхватили охотники и швырнули Зиу прямо со спины кита подальше в волны.

Бедный Зиу барахтался на глубоком месте, а сородичи кричали:

- Мы твои друзья, не бойся нас, приходи к нам еще!

Теперь, когда дух предка, помирившись со своими детьми, вернулся в море, можно было приняться за разделку туши. Охотники засуетились вокруг горы жира и мяса, не заботясь о Зиу. Юноша, которому мешала плыть раненная копьем Бэя рука, еле выбрался на отмель.

Целую неделю убирали охотники мясо и жир кита в большие, глубокие ямы, стенки которых укрепили жердями, чтобы они не осыпались. Плотно уложенные куски мяса перекладывали пластами жира. Набив ямы доверху, их покрывали берестой, затем плоскими камнями и сверху засыпали землей. Так мясо скисало, но сгнить не могло. Оно делалось вонючим и горьким, но не было ядовитым. Зимой, в голодное время, люди будут есть остро пахнущие жирные волокна.

Вот наконец из-под толстого слоя жира и мяса показались громадные ребра кита. Они тоже нужны были в хозяйстве - не найти лучших, чем они, подпорок для землянки. Ребра были полукруглые и ровные; их тонкие загнутые концы скрепляли вместе, а толстые вкапывали в землю, они не прогнивали, как жерди, которые часто приходилось менять. В таком прочном жилище могло прожить несколько поколений.

Охотники были довольны. Десять ям - целых две руки пальцев! - глубиной в человеческий рост и шириной в человеческий рост были набиты пищей доверху. Зачем же еще бороздить море? Все были до тошноты сыты. Хотелось поскорее вернуться в селение, чтобы порадовать женщин счастливой вестью и добраться до землянки, где не мешают спать ветер и дождь, где не мучают комары, выгнанные дымом.

Вблизи от старательно заваленных ям охотники сложили столб из плоских камней, чтобы сразу найти это место зимой, когда все кругом заметет снегом. Потом сели в ладьи и пустились в обратный путь на юг, все время держась у берега. Иногда останавливаясь, складывали, на мысках приметные знаки из камней и плыли дальше. На следующий день показались знакомые с детства скалы, и ладьи вошли в родную бухту.

предыдущая главасодержаниеследующая глава





Пользовательский поиск




© Ist-Obr.ru 2001-2018
При копировании материалов проекта обязательно ставить активную ссылку на страницу источник:
http://ist-obr.ru/ "Исторические образы в художественной литературе"


Поможем с курсовой, контрольной, дипломной
1500+ квалифицированных специалистов готовы вам помочь