Глава 18

Сельдь давно уже отошла от берегов Белого моря, вслед за ней покинули прибрежные места и морские животные - белухи, моржи и тюлени. В поисках пищи они передвинулись к Куче островов - так охотники называли большой и два маленьких острова, поднимавшиеся из моря на расстоянии дня пути от берега. Тут, в глубоком проливе, образуемом островами, скапливались мелкая рыба и те, кто кормились ею. С какой бы стороны ни налетал ветер, рыба и морской зверь всегда находили хорошее убежище от бури в узких проливах и в извилинах бухт.

Каждую осень промышленники отправлялись к Куче островов добывать белух и тюленей. Это был опасный и скучный промысел. Осенью ветры капризны и море коварно. Сутками лениво плещутся свинцовые волны о низкий борт ладьи, и вдруг откуда-то налетит ветер, и тотчас начнут вздыматься огромные валы с шапками белой кипящей пены. Горе тогда вышедшим в море промышленникам! Стоит закоченевшим под ледяным ветром людям хоть немного помедлить, не успеть вовремя повернуть ладью поперек волны, и тяжелый вал мигом опрокинет ее. Много, очень много ловцов погибало на этом добычливом промысле у островов. Приходилось промышлять только в тихую погоду и подолгу укрываться в проливах, где буря не так страшна.

Молодежь не любила промысла у Кучи островов, в эту пору ее манила охота на оленей, где можно было показать свою удаль и ловкость. Вот почему старики с Главным охотником уходили к островам, а молодежь в это время выслеживала в лесу оленей.

Два раза уже проносились на море короткие бури, предвестники осени. Охотники стали готовиться к отъезду: опять смолили ладьи, оттачивали костяные гарпуны, резали ремни из мятых шкур. Охотничьей снасти требовалось много. Морской промысел не похож на сухопутный. В лесу нетрудно отыскать раненое животное, а на море подкараулить и попасть в зверя - только начало удачи. Сколько раненых белух, моржей и тюленей исчезало в морских глубинах, унося с собой промысловую снасть.

Льок на Священной скале

Молодой колдун тоже по-своему готовился к промыслу. Он отправился на Священную скалу и принялся высекать на камне то, что каждый охотник хотел увидеть на промысле. На этот раз он задумал выбить большой гарпун, который пронзал и моржа и белуху. Льок так увлекся своим делом, что не заметил, как подошел Ау.

- Не хочу ехать на Кучу островов, - словно оправдываясь перед кем-то, сердито заговорил молодой охотник. - Это стариковское дело - сутками лежать в ладье и поджидать, когда из-под борта вынырнет глупый тюлень. Хочу, как прежде, выслеживать оленей и гнаться за ними по лесу, быстрее, чем они сами. Я уже говорил кое с кем из стариков, но они твердят свое: "Главному охотнику место на островах!" Кремень-то был стар, он не мог охотиться на оленей, а я не старик...

Льок задумался. Ау верно говорит - лучшего охотника, чем он, не найти. Что ему делать со стариками? Но старики не отступятся от того, что положено по обычаю...

- Я тебе помогу, - сказал он другу. - Приходи сюда вечером.

Когда Ау снова пришел на островок, Льок вытащил из-за пазухи два бурых корешка.

- Съешь их, Ay, - сказал oн, - ты заболеешь, и старики сами побоятся взять тебя на промысел, чтобы дух болезни не перешел на них.

Ау взял корешки, повертел их и покачал головой.

- Не хочу петлять, как заяц! - запальчиво проговорил он, швырнув корешки в воду. - Как обману своих?!

- Но если старики не согласятся оставить тебя здесь? Ты все-таки поедешь?

- Нет, не поеду. Я Главный охотник, и они не могут мне приказывать. - Глаза Ау сердито заблестели. - Я уже дал стойбищу кита и на охоте убью много оленей. Помнишь, сколько рогов добыл я прошлой осенью?

Уже настала пора пускаться в дальний путь. Но охотники не назначали дня отъезда - все не сходились приметы: то солнце садилось в тучу, то луна была слишком красной. Наконец месяц засеребрился на ясном небе и спокойный полет чаек указывал, что бури не будет. Решено было завтра идти к островам.

В тот же вечер Ау пришел в большую землянку "усатого старика" и объявил старым охотникам, что остается промышлять оленей.

- Зачем ты, Главный охотник, нарушаешь обычай? - заспорили с ним старики. - Разве Кремень когда-нибудь оставлял нас одних?

- Он был старик, - возразил Ау. - Ему было не угнаться за легким, как ветер, оленем. А мне зачем лежать на брюхе в лодке, если мои ноги умеют быстро бегать?

Молодые охотники, пришедшие вместе с Ау, дружно поддержали его.

Но старики не соглашались. Особенно упрямо спорил Нюк.

- Вы старые, испытанные в морском промысле охотники,- попытался задобрить стариков Ау, - а я еще никогда не бывал на островах. Разве не лучше вам будет слушаться Нюка, который убил своего первого "белого червя", когда я еще не родился? Его, наверное, очень любят морские духи, а на меня они сердиты за то, что я убил кита.

С этим старики не могли не согласиться. Нюк на самом деле отлично знал повадки морского зверя, он ведь столько лет ходил на этот промысел.

Обряд последних сборов был несложен. Каждый из отъезжающих повесил на шею мешочек с пеплом из очага своей землянки и щепотью земли, взятой с места, где была погребена мать... В ладью Нюка поставили большой глиняный сосуд с горящими углями и захватили запас хвойных шишек, чтобы во время переезда не дать углям потухнуть. Очаг в землянках на островах надо было разжечь огнем родного селения.

Садясь в ладьи, охотники запели священную песню, зовя с собой духов, покровителей рода, и бросили в воду вяленые гусиные грудки и куски копченой оленины по числу отправившихся на промысел охотников. Люди стойбища верили, что морские духи, получив в дар мясо животных, которые не водятся в море, отблагодарят промышленников обильной добычей.