Болеслав Прус и его роман "Фараон"

Болеслав Прус (1847 - 1912, литературный псевдоним Александра Гловацкого) был выдающимся мастером польской реалистической прозы. Наряду с такими писателями, как Генрик Сенкевич и Элиза Ожешко, он определил облик классического польского реализма XIX века.

Художник, прекрасно знавший жизнь, умевший наблюдать, осмыслять и ярко изображать увиденное, "реалист чистейшей воды", как сказал о нем Сенкевич, и демократ по своим симпатиям и убеждениям, он сумел так много сказать о своем времени, о его глубоких внутренних противоречиях и внешних приметах, о быте и нравах, об интересах, стремлениях, привычках своих современников, что все написанное Прусом составляет неотъемлемую часть нашего представления об эпохе писателя. Известный публицист, один из первых пропагандистов социализма в Польше, Людвик Кшивицкий имел все основания сказать о Прусе: "Когда-нибудь... как Диккенс в Англии, Бальзак во Франции, так и Прус у нас станет свидетелем, который расскажет далеким поколениям о том, какова была повседневная жизнь людей в Польше второй половины XIX века".

Жизнь и творчество Пруса протекали в той части Польши, которая входила в состав царской России. Специфическое положение страны, лишенной государственной самостоятельности, сложное переплетение социальных и национальных противоречий в период бурного развития капитализма, борьба польского народа за социальное и национальное освобождение - все это обусловило творчество писателя и нашло в нем яркое художественное отражение.

Александр Гловацкий родился в 1847 году в Грубешове, под Люблином, в обедневшей шляхетской семье. Рано лишившись родителей, он с юных лет познал нужду. В поисках заработка ему приходилось браться за самую различную работу. Он давал частные уроки, был рабочим на варшавском заводе "Лильпоп и Paу", служил в статистической конторе, сотрудничал в газетах, с горечью называя себя "литературным поденщиком".

Большое влияние на формирование взглядов будущего писателя оказало польское восстание 1863 - 1864 годов, направленное против гнета царского самодержавия. Шестнадцатилетним юношей он примкнул к одному из партизанских отрядов, был ранен, находился некоторое время под арестом. Восстание и его трагическое поражение оставили глубокий след в творчестве Пруса.

В старших классах гимназии и в Варшавской Главной школе, где Александр Гловацкий учился в 1866 - 1868 годах и которой не кончил из-за тяжелых материальных условий, будущий писатель увлекается математикой, физикой, читает книги по экономике, естествознанию, психологии, истории, философии.

В 1872 году в варшавских юмористических журналах "Муха" и "Кольце" ("Колючки") появляются первые рассказы писателя. Это были веселые, но не всегда содержательные юморески и шутки. Позднее Прус с горечью вспоминает о годах, когда он, вынужденный писать ради заработка, должен был думать лишь о том, чтобы развеселить читателя. "Не знаю, - пишет он в 1890 году, - есть ли в нашей литературе человек, который чувствовал бы такое отвращение к шуточным рассказам, как я, и который столько бы претерпел, сколько я, из-за веселого настроения читателя... С тех пор как я начал заниматься литературой, я не скрываю своей антипатии к бессмысленным шуткам". Однако обращение к юмору не осталось случайным эпизодом в писательской биографии Пруса. В лучших его произведениях, написанных спустя годы, юмор выступает как необходимый и важный компонент авторского восприятия и изображения действительности. Генрик Сенкевич в рецензии на рассказы Пруса пишет, что на дне юмора Пруса, "такого веселого и искреннего, лежат слезы".

В том же 1872 году Прус начинает писать еженедельные фельетоны для варшавских газет "Курьер варшавски" (1875 - 1887) и "Курьер цодзенны" - "Ежедневный курьер" (1887 - 1901), которые пользовались большой популярностью у читателей.

Испытав на первых порах своей публицистической деятельности влияние общественно-политической программы либеральной польской буржуазии (так называемого варшавского позитивизма) и увлекшись идеями буржуазного прогресса, Прус в дальнейшем в своих статьях и художественных произведениях критически оценивает современное ему буржуазное общество, раскрывает его социальные противоречия, показывает бедственное положение народа.

В своих теоретических работах по проблемам эстетики и литературно-критических статьях Прус выступает за реалистическое искусство, служащее интересам общества. Писатель неоднократно утверждал, что подлинное искусство не может замыкаться в себе, так как "поэты, художники и их произведения являются в широком смысле слова продуктом жизни, общественного развития". Прус призывает писателей внимательно изучать жизнь: "Исследуй и люби все, что тебя окружает: природу, людей, даже уродство и нищету. Не погружайся в бесплодные грезы, а старайся приблизиться к жизни и тогда найдешь в ней столько красоты, сколько не придумал бы самый гениальный поэт".

Рядом с легкими шуточными рассказами появляется все больше таких, как "Жилец с чердака" (1875), "Дворец и лачуга" (1875), "Сиротская доля" (1876) и другие, где затрагиваются уже жгучие общественные проблемы, изображаются трагические людские судьбы. В рассказах Пруса начинают звучать язвительная критика шляхты ("Деревня и город", "Анелька"), негодование по поводу нечеловеческих условий жизни городской бедноты ("Дворец и лачуга", "Сочельник", "Шарманка", "Бальное платье" и другие). Одним из первых в польской литературе писатель заговорил о нарождающемся польском пролетариате ("Жилец с чердака", "Михалко", "Возвратная волна"). Суровым обвинением обществу явились его рассказы о горькой доле детей городских и деревенских бедняков ("Сиротская доля", "Антек", "Грехи детства", "Шарманка"). "Прус первый ввел в литературу класс работающих по найму, живущих трудом на фабрике, поденным заработком в городе... Он раскрыл нам души этих людей, запечатлел их быт, долю и недолю, их обычаи, он первый отразил в печати их образ мышления, их язык", - писал Генрик Сенкевич.

Героем первого крупного произведения писателя - повести "Форпост" (1885) является крестьянин. По словам Пруса, в деревне литература найдет "характеры полные и выразительные, бесхитростный разум, сильные чувства. Там до сего дня есть скупые, каких описывал Мольер. Там, в крытой соломой хате, размышляет не один Макбет, плачет не один Лир... Там сокровищницы ситуаций и типов, которые, однако, никем не замечены".

Прус считал закономерным приход в литературу героя-труженика. "Если прежде героями романов были князья, графы и вообще лица благородного происхождения, а самой распространенной темой - любовь, то теперь героями являются ремесленники, швеи, старьевщики и батраки, а распространенной темой - нищета, отсутствие помощи и порок".

Пруса-художника всегда отличало внимание к социальным процессам, стремление раскрыть самый механизм общественной жизни, воспроизвести столкновение целых классов. Эта черта таланта польского писателя, сближающая его, с одной стороны, с Бальзаком, а с другой - с Л. Толстым, особенно ярко проявилась в его романах.

В романе "Кукла" (1887 - 1889) Прус, по его словам, хотел "охарактеризовать общественную жизнь, взаимоотношения и типы нескольких поколений". Роман поразил современников богатством содержания, широтой охвата жизни, разнообразием характеров, новизной композиции. В образе главного героя Станислава Вокульского Прус создал сложный, противоречивый характер. Труженик, ученый, общественный деятель, участник восстания 1863 года, Вокульский становится крупным финансистом, дельцом международного масштаба. Сам писатель в одном из высказываний говорит о нем как о "человеке переходной эпохи": "Вокульский воспитывался и действовал в тот период, который начался поэзией, а окончился наукой, начался обожествлением женщины, а кончился осознанной проституцией, начался рыцарством, а кончился капитализмом, начался самопожертвованием, а кончился погоней за деньгами".

"Кукла", - пишет известная польская писательница Мария Домбровская, - является первым в польской прозе произведением о любви, написанным на высоком уровне, с силой, страстью, с поразительным знанием психологии чувств и вместе с тем по-стендалевски мужественно, экономно, без издержек сентиментальности".

Широкую картину современной жизни в Варшаве и провинции Прус рисует в следующем своем произведении - четырехтомном романе "Эмансипированные женщины" (1890 - 1893). Героиня романа, молоденькая учительница Мадзя Бжеская, скромная, отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь другим, "гений доброты", как называет ее Прус, не находит места в обществе, где все является предметом купли-продажи.

В октябре 1893 года Прус кончил роман "Эмансипированные женщины", а уже в июне 1894 года варшавская газета "Курьер цодзенны" сообщила, что писатель работает над новым произведением под названием "Фараон". Роман был закончен 2 мая 1895 года и, следовательно, был написан за одиннадцать месяцев (даже восемь, если вычесть три месяца перерыва в работе), что было необыкновенно быстро для Пруса, который работал над "Куклой" около двух лет, а над "Эмансипированными женщинами" - почти три года.

За полгода, прошедшие после окончания публикации "Эмансипированных женщин", писатель проделал большую подготовительную работу, изучив имеющиеся тогда труды по египтологии. В отличие от "Куклы" и "Эмансипированных женщин", которые Прус печатал частями в газете "Курьер цодзенны", "Фараон" был закончен до начала публикации. Печатался роман в варшавском журнале "Тыгодник илюстрованы" ("Иллюстрированный еженедельник") с октября 1895 года по конец 1896 года, а отдельным изданием вышел в 1897 году.

Действие романа происходит в Древнем Египте. В центре произведения - борьба за власть между молодым фараоном Рамсесом XIII и могущественной кастой жрецов. В этой борьбе отражается столкновение целых классов, различных общественных группировок, причем подоплекой ее являются имущественные интересы. "У жрецов самые богатые поместья, - пишет Прус. - Для того чтобы содержать жрецов и храмы, тяжко трудятся около двух миллионов египтян". Обманывая простой народ, раскинув по всей стране систему шпионажа, используя знания, недоступные народу, жрецы держат в своих руках государство. Критика священнической касты, содержащаяся в романе, звучала очень актуально в Польше, где влияние католицизма было весьма сильным.

Кризис древнеегипетского государства писатель объясняет невыносимой для народа эксплуатацией. Угнетение и голод стали причиной массовых волнений: "В Египте бунты! Бунтуют крестьяне, рабочие, даже каторжники... Бунты от самого моря до рудников".

Прус описывает, как из разрозненных бунтов разгорелось народное восстание против касты жрецов. Жрецам удалось подавить восстание, запугав народ солнечным затмением, которое они выдали за кару богов. Исход этот представлен в романе как закономерный. Силы слишком неравны: с одной стороны - стихийное движение без программы и руководства, с другой - организованная, сплоченная жреческая каста. Действия восставших пытается направлять молодой фараон Рамсес XIII, обещавший народу некоторое облегчение его тяжкой доли. Однако у фараона, в сущности, иная цель: использовать недовольство народа, чтобы отнять власть у жрецов.

Прус изображает Рамсеса XIII без схематизма и идеализации. Это смелый, благородный юноша, относящийся к народу с участием и объявивший смертельную войну жреческой касте. Но, несмотря на свои симпатии, фараон убеждается, что у него гораздо больше общего с аристократией, чем с простым народом. Даже в случае победы Рамсеса народ не был бы освобожден от гнета аристократии. Но Рамсес терпит неудачу и гибнет. Власть переходит в руки верховного жреца Херихора, противившегося до сих пор всем начинаниям молодого фараона. Однако Херихор, переживший восстание, едва не ниспровергнувшее жреческую касту, понимает, что необходимо осуществить некоторые мероприятия, предложенные Рамсесом: он дает народу отдых каждый седьмой день, смягчает наказания и т. д. Прус как бы подчеркивает концовкой романа, что борьба против социального гнета никогда не является напрасной и бессмысленной, что исторический прогресс возьмет свое, что народные массы - это серьезная сила, влияющая на судьбы государства, что именно их борьба вырывает у правителей уступки и реформы.

В эпилоге устами старого ученого Мины Прус проводит мысль о том, что судьба и благополучие государства тесно связаны с благополучием и счастьем народа. "Эти люди, - говорит Мина о тружениках, - и есть государство, а жизнь их - жизнь государства. Всегда и везде одни люди радуются, другие предаются печали. Нет такого мгновения, когда бы не лились слезы, не звучал смех... Этим и определяется ход истории. И когда среди людей преобладает радость, мы говорим, что государство процветает, а когда чаще льются слезы, мы называем это упадком..."

Появление "Фараона" было большой неожиданностью и для читателей и для критиков. Видный польский критик Игнаций Матушевский писал в 1897 году: "Прус уже преподнес своим читателям несколько подобных "неожиданностей", однако ни одна из них не была столь "неожиданна", как этот внезапный прыжок с мостовой современной Варшавы внутрь египетских храмов и гробниц. "Какую цель имеет это путешествие к пирамидам? Что могут сказать Прусу сфинксы и мумии?" - спрашивали все с удивлением".

Однако это была только кажущаяся неожиданность. "Фараон" по своей тематике и художественным премам не был чем-то абсолютно новым в творчестве писателя. Появление романа в определенной степени было подготовлено целым рядом рассказов, в которых мы тоже найдем легенды, элементы фантастики и аллегории. Это "Новый год" (1880), "При луне" (1884), "Плесень мира" (1884), "Из легенд Древнего Египта" (1888), "Из жития святых" (1891), "Сон" (1890) и другие.

Особенно близок "Фараону" рассказ "Из легенд Древнего Египта" (в русском переводе 1912 г. - "Внук фараона"). Умирает всесильный повелитель Египта, столетний Рамсес... Он велит привести своего внука Горуса, чтобы передать ему перстень властителей Египта, ибо в царствовании фараонов ни на одну минуту не должно быть перерыва. Горус уже заготовил приказы о перенесении в пирамиду праха своей матери, похороненной вместе с рабами за то, что она покровительствовала невольникам и пленникам; о заключении мира с эфиопами, о свободных днях для рабов. Но старый фараон поправился, а его наследник умер от укуса ядовитого паука...

Интерес Пруса к Древнему Египту связан с новыми открытиями, сделанными в Египте во второй половине XIX века и привлекшими общественное внимание к одному из центров древнейшей цивилизации. Многие польские газеты и журналы в 80-е годы посвящают свои страницы археологическим раскопкам в Египте. "Тыгодник илюстрованы" дает описания природы страны, "Библиотека варшавска" публикует ряд сообщений о прочтении египетских папирусов. В журнале "Атенеум" появляется интересная работа известного польского ученого Вацлава Налковского "Система Нила и ее значение", где проводится мысль о непосредственной зависимости характера исторической деятельности древних египтян от географических условий страны (об этом пишет и Прус во вступлении к роману).

С историей Древнего Египта, жизнью и бытом египтян далекого прошлого Прус знакомился прежде всего по трудам видного французского египтолога Гастона Масперо (1846 - 1916), автора "Древней истории народов Востока" (1875), первая часть которой посвящена Египту, Ассирии и Вавилону. Прус использовал также "Исторические рассказы" Масперо (польский перевод 1893 г.), где в популярной, беллетризованной форме изложена история Древнего Египта и Ассирии. У Масперо Прус взял в самом общем виде основу своего романа - упадок власти фараонов, возвышение жрецов, падение фараона XX династии и переход власти в руки верховного жреца храма Амона, а также многие детали и эпизоды. Некоторые имена - Саргон, Издубар, Эннана, Бакура - также заимствованы из Масперо. Другим источником для Пруса послужил труд американского ученого Дрейпера "История умственного развития Европы" (польский перевод 1873 г.). Знал Прус и работу польского автора Яна Жагеля "История Древнего Египта", вышедшую в 1880 году в Вильне. Именно у Жагеля, как считает современный польский критик, известный литературовед Генрик Маркевич, Прус нашел упоминание о Рамсесе XIII, существование которого египтологами в настоящее время отвергается.

Современники писателя искали в романе скрытые намеки на текущую политическую жизнь России и Польши. "Трудно не согласиться с предположением, которое широко высказывалось тогда в Варшаве, - писал о "Фараоне" в 1918 году современник и биограф Пруса Людвик Влодек, - что при создании этого романа автор имел в виду молодого русского монарха (низложенного сейчас Николая II) и его антитезу - верховного прокурора Победоносцева; почвой для этого слуха были надежды, которые всегда связывались в России с наследниками престола". Другой критик рассказывает, что, когда у писателя однажды спросили, правда ли, что "Фараон" - это аллегория, связанная с Польшей, он ответил с улыбкой: "Если вы это сами знаете, то зачем спрашиваете?"

"Аллегорическая интерпретация "Фараона", конечно, ошибочна, - пишет Генрик Маркевич, - единственно, о чем можно говорить - это об определенном влиянии иллюзий, какие были у Пруса в отношении Николая II, на формирование конфликта между Рамсесом XIII и Херихором. Актуальные политические события могли вызвать к жизни не одну параллель. Прус хорошо помнил подобный пример антагонизма между опытным государственным политиком и молодым монархом - между Бисмарком и Вильгельмом П. Можно было бы найти эффектные аналогии между программой общественных реформ Рамсеса, его политикой по отношению к Ассирии и социальной демагогией первых лет правления Вильгельма И, тем, как он порвал договор с Россией, и т. д.".

Несомненно, что соотношение проблематики романа "Фараон" с современной Прусу действительностью было более сложным. Польская критика связывает этот роман о судьбах государства, в котором "организм государства играет такую же решающую роль, как в других произведениях - характеры героев", с национальной проблемой, волновавшей современную Прусу Польшу.

Мария Домбровская также считает, что в романе не могло не отразиться сочувствие Пруса идее национально-освободительной борьбы. Прус понимает, пишет она в предисловии к десятитомному собранию сочинений писателя, что осуществление больших задач в достижении вершин цивилизации, какие стоят перед польским народом, невозможно без своего государства. Но эту мысль в условиях царской цензуры он не мог высказать открыто - и вот появился "Фараон", где такую большую роль играет жизнь государства.

На обратной стороне одной из первых страниц рукописи романа Прус записал: "Три фактора: народ - фараон - жрецы. Гармония между ними и борьба", - лаконично определив в этих словах основную концепцию своего произведения.

На примере древнеегипетского государства Прус, видимо, хотел показать тип государства-организма, в котором, согласно теории позитивистов, гармонически сочетается деятельность разных классов общества. О своем представлении египетского народа как единого организма Прус пишет во вступлении к роману: "Народ работал, фараон управлял, жрецы составляли планы", - и государство процветало. Однако в самом романе мы не видим этого гармонического сотрудничества народа, фараона и жрецов, напротив, писатель показывает глубокие противоречия, конфликты и прямые столкновения между этими тремя силами. Такую политическую фабулу подсказывала Прусу действительность. Наблюдение жизни современного ему буржуазного общества помогло Прусу реалистически изобразить государство как аппарат классового насилия.

"Государство, - размышляет молодой Рамсес, - не вечное несокрушимое здание... В государстве нет тех узких дверей, именуемых законами, проходя через которые каждый, кто бы он ни был - крестьянин или наследник престола, - должен наклонять голову. В этом здании есть разные ходы и выходы - узкие для малых и слабых, весьма широкие и удобные - для сильных".

Придя к выводу, что государство - это фараон и его верные слуги, наследник престола решает, что, став фараоном, он сможет установить такой порядок, какой ему нравится. Однако Прус на протяжении всего романа развенчивает эту иллюзию своего героя. В своем произведении, которое следует определить как историко-философский роман, он раскрывает объективные закономерности развития общества, дает глубокие обобщения социальной жизни.

Пруса прежде всего волнует проблема государства, он пытается раскрыть самый механизм власти. Он понимает, что никакой фараон не может по своему усмотрению изменить объективное общественное развитие и государственный строй. "Государство, - говорится в романе, - это нечто более величественное, чем храм Амона в Фивах, более грандиозное, чем могила Хеопса, более древнее, чем сфинкс, более несокрушимое, чем гранит". Молодой Рамсес не раз сталкивается с этой грозной и интригующей его силой. Писатель заставляет его почувствовать, что "есть какая-то сила, бесконечно превосходящая силу его воли: интересы государства, которым подчиняется даже всемогущий фараон". И, исполненный благородных порывов, молодой Рамсес преждевременно уходит из жизни, заблудившись в "бесконечном лабиринте с мощными стенами", как писатель метко и образно определяет древнеегипетское государство.

Внимание писателя к народу, понимание его большой роли в жизни государства было оценено некоторыми польскими критиками сразу после выхода романа в свет. "В "Фараоне" все происходит так, как происходило и будет происходить в жизни во все времена, - писал в конце прошлого века один из критиков, - умирают герои, сменяются тираны, угасают гении и родятся разрушители мира; прекращаются династии и падают касты, но народ продолжает существовать".

Современная Прусу действительность дала писателю материал и для характеристики касты жрецов. Л. Влодек, говоря об образах жрецов в романе, писал: "В истории католицизма легко было бы найти подобные типы, а некоторые из них мы бы нашли в современности". Г. Маркевич выражается еще более определенно: "Классовая функция религии как фактора, санкционирующего эксплуатацию народных масс, использование религиозных верований в политических целях показаны в "Фараоне" с реализмом, обобщающая сила которого выходит далеко за рамки Древнего Египта и направлена, быть может, и вопреки замыслу Пруса, в современность".

Польский литературовед, автор монографии о романе "Фараон", профессор Янина Кульчицкая-Салони высказывает интересную мысль о том, что это произведение Пруса связано с событиями, происходившими в современном писателю Египте, с борьбой европейских государств за его закабаление и стремлением египетского народа к независимости.

Во второй половине XIX века усилилась борьба за Египет между Англией и Францией. Чужеземная экспансия, господство иноземного капитала вызывают недовольство египетского народа - крестьян, низов египетской армии. В 1879 - 1882 годах в стране происходит народное восстание под лозунгом "Египет - для египтян", во главе которого стал сын деревенского старосты Ахмед Араби-паша (1842 - 1910). Восстание было подавлено английскими войсками, Араби был взят в плен.

Прус, редактировавший в 1881 - 1883 годах журнал "Новины", внимательно следил за развитием событий в Египте. Я. Кульчицкая-Салони приводит в своей монографии интересный материал, показывающий, что высказывания Пруса - редактора "Новин" о событиях в Египте резко отличаются от позиции, занятой большинством варшавских газет и журналов того времени: консервативная "Нива" не одобрила движения под руководством Араби. "Курьер цодзенны" утверждал, что египетский народ не дорос до политической самостоятельности и т. д.

Прус называет войну англичан в Египте несправедливой, агрессивной, с сочувствием и уважением пишет о национально-освободительном движении, подчеркивая его большое значение как воодушевляющего примера. "Начало и конец диктатора Египта, - пишет он об Араби, - в одинаковой мере романтические и героические, как и все недолгое развитие последней революции в Каире, выделяются яркими южными красками на сером фоне истории нашего века. Выйдя из низших слоев народа, Араби стал божеством для народа, выразителем его стремлений, надежд и ненависти к угнетателям и чужеземному вторжению".

"Можно легко обнаружить, - пишет Я. Кульчицкая-Салони, - как проблемы современного Прусу Египта как бы наслоились на ту картину исторического Египта, которой Прус обязан египтологии. Современное небольшое полуколониальное государство, в героическом порыве защищающееся от империалистической агрессии, стало прототипом страны фараонов, и его легко найти в романе, несмотря на всю торжественность костюмов, в которые автор одел своих героев. Неправильно было бы искать в героях "Фараона"... Араби, но, несомненно, можно и нужно искать современные политические и экономические проблемы".

Роман "Фараон" открыл новые грани таланта Пруса. С большим мастерством и тонкой художественной интуицией рисует он жизнь и, что особенно трудно, - психологию народа, жившего двадцать девять веков назад, описывает его верования, праздники и обряды. Художник создает у читателя иллюзию далекой древности, придавая размышлениям и диалогам героев исторический и местный колорит в соответствии с сохранившимися литературными памятниками той эпохи, вводя песни египетского народа, заимствованные из подлинных источников, прибегая к стилизации авторской речи, которая напоминает иногда стиль египетских хроник, и т. д.

На поприще исторического романа из эпохи древности Прус имел не одного предшественника: в 1834 году вышел роман английского писателя Э. Булвер-Литтона "Последние дни Помпеи" (польский перевод 1899 г.), в 1856 году - роман французского поэта и романиста Теофиля Готье "Роман мумии", в 1864 и 1877 годах - романы немецкого ученого и писателя Георга Эберса "Дочь египетского царя" (польский перевод 1877 г.) и "Уарда". Интересным явлением среди исторических романов подобного рода был роман Густава Флобера из истории древнего Карфагена "Саламбо" (1863, польский перевод 1876 г.), к которому роман Пруса, пожалуй, ближе всего. Однако, как справедливо замечает видный чешский исследователь польской литературы Карел Крейчи в своем предисловии к чешскому изданию "Фараона" (1957), "есть и существенная разница между романами Пруса и Флобера. Прус не считал воссоздание исторической старины самоцелью. Его волновали современные проблемы".

"Фараон" Пруса отличается от своих литературных предшественников и отсутствием самодовлеющей любовной интриги. Темой романа Пруса является политическая борьба за власть, показанная на широком общественном фоне как следствие противоречий больших социальных групп. "Герои романа - Рамсес, Пентуэр, Херихор, Мефрес, - пишет Г. Маркевич, - выступают прежде всего как homines politici¹, и именно в политической деятельности всесторонне раскрываются индивидуальные черты их характеров. Это и определяет новаторскую для своего времени позицию "Фараона", благодаря чему он предвосхищает современный исторический роман типа "Петра I" А. Толстого или "Генриха IV" Манна".

¹ (Политические деятели (лат.).)

Роман "Фараон" пользовался большой известностью еще в дореволюционной России. Он был переведен на русский язык уже в 1897 году и опубликован в журнале "Мир божий", а в 1898 году вышел отдельной книгой. Русская критика еще тогда высоко оценила роман польского писателя. В. Маноцков, переводчик Пруса и автор послесловия к собранию сочинений писателя, изданному в Киеве - Харькове в 1899 - 1900 годах, называет "Фараон" в ряду произведений писателя, посвященных народу.

Значение "Фараона" в развитии польского исторического романа состоит в том, что в нем - впервые в истории польской литературы - на таком высоком художественном уровне, с использованием доступных автору научных знаний о прошлом были представлены в живых образах социальные проблемы отдаленной эпохи, имеющие большое значение для лучшего понимания вопросов современности.

Е. Цыбенко

"Фараон" Роман

Жене моей, Октавии Тловацкой, урожденной Трембинской, в знак глубокого уважения и привязанности посвящаю этот труд.

Автор