24. Создание Французской коммунистической партии (Лидия Фоменко)

Лидия Фоменко (1909 - 1974). Камрад Поль. Историко - революционная повесть. - В кн.: Высокий порог. М., 1971, с. 257, 258 - 262.

Л. Фоменко - русский советский критик и писательница. Печататься начала с конца 40 - х гг.

Старинный Тур - центр департамента Эндр - и - Луара - стал символом новой эры для французского народа. Он вошел в историю, этот город рыбаков и виноградарей, кузнецов и гончаров, город докеров и металлистов.

И это случилось в декабре 1920 года, когда в Туре собрался конгресс партии социалистов. <...>

В здании манежа, где местные социалисты наскоро подготовили зал для заседаний конгресса, разместились делегаты, приехавшие из всех округов Франции. Они рассаживались группами, рассматривая неказистое помещение: наскоро сколоченный из неструганых досок круглый помост; несколько цветочных гирлянд под потолком; портрет Жореса на стене и плакат с огненными словами: "Пролетарии всех стран, соединяйтесь!" - вот и все убранство.

Но никого не смущало неказистое помещение. Им, шахтерам, крестьянам, солдатам, докерам, случалось собираться в местах, менее уютных.

Марсель Кашен, главный докладчик, говорил взволнованно. Нет, это был не доклад, а рассказ - яркий, темпераментный рассказ о конгрессе в Москве. Повторилось то, что произошло на митинге в Париже еще летом, когда Кашена, вернувшегося из Москвы, встретили тридцать тысяч французских пролетариев с возгласами: "Да здравствует Кашен! Да здравствует Ленин! Да здравствуют Советы!".

"Наш долг, - сказал Кашен в Туре, - открыто заявить буржуазии, что мы полны решимости примкнуть к великой русской революции, которая является сейчас основным оплотом против мирового капитализма". И еще он сказал: "Надо сейчас... сплотиться в единый фронт с единственным вождем, и этот единственный вождь - Ленин!"

Бурная овация. Она возрастает, когда делегатам передают слова Ленина: коммунистические рабочие партии должны быть созданы в каждой стране.

И однако, оглядев собравшихся, Поль (Вайян - Кутюрье. - Сост.) почуял, что конгресс, так восхищенно аплодирующий Кашену, менее всего будет походить на мирное собрание единомышленников. Это же ясно! Достаточно десятка буржуазных политиканов, чтобы внести смуту. А противник коммунистической партии весьма опытен. Самба^*... Блюм, Жан Лонге^**, Поль Форж^***, Пресман... Все это бывалые ораторы и неукротимые демагоги.

^*(Самба, Марсель (1862 - 1922) - французский политический и государственный деятель, один из реформистских лидеров Французской социалистической партии. Во время первой мировой войны - шовинист. В 1914 - 1917 гг. - министр общественных работ.)

^**(Лонге, Жан (1876 - 1938) - один из лидеров Французской социалистической партии, занимал центристско - пацифистскую позицию.)

^***(Видимо, речь идет о Поле Форе (1878 - 1960), генеральном секретаре Французской социалистической партии в 1920 - 1940 гг.)

Началась упорная, без уступок, борьба за основание коммунистической партии. За проведение линии Коминтерна...

Поль... обвел глазами собрание: нет... молодого его товарища, с которым сошелся в Нуайеле: там шло голосование за присоединение к III Интернационалу. Это был рабочий - шахтер Морис Торез - высокий, сильный человек, с густым голосом, очень решительный и очень преданный идеям марксизма. Преданный Советам и Ленину! Кажется, он на военных сборах. Жалко, очень жалко.

Правда, рядом с ним Жак Дюкло, тоже комбаттан^*, активист левого крыла партии. Отлично! Да! Ведь рядом человек по имени Нгуен Ай Куок. Поль всегда считал, что у этого индокитайского социалиста большое будущее. Ничего, что он живет в Париже. Он и здесь борется за свободу своего народа. Поль не мог знать, что будет "после него", как говорил он иногда. Он не мог предвидеть, что его индокитайский друг станет во главе правительства социалистического народного Вьетнама. И что у него будет другое имя: Хо Ши Мин. Но, слушая зрелые речи Нгуена, Поль предвещал ему большое политическое будущее.

^*(Комбаттан - фронтовик.)

Итак, этот с нами. А еще кто? Все ли делегаты будут едины? Разумеется, не все. Но как пойдет дело? Сколько проголосует за коммунистическую партию? Поль размышлял об этом уже много времени. И сейчас, глядя на собравшихся, он там и тут видел тех, с кем успел сдружиться за время своей политической деятельности. А такая сила, как Кашен... Нет, отчаиваться не приходится. Только... только нужно быть готовым к бою.

На стороне правых лидеров был, по существу, и Фроссар^*, официальный глава партии. Его двусмысленная речь, полная недосказанностей, была явной защитой Жана Лонге, Леона Блюма и Марселя Самба, открыла наконец всем его истинное лицо. С недоумением и даже с недоверием смотрят на него рабочие - делегаты.

^*(Фроссар, Луи Оскар (1889 - 1946) - ренегат французского рабочего движения. В 1918 - 1920 гг. был генеральным секретарем Французской социалистической партии. После Турского съезда - генеральный секретарь ФКП (до 1922 г.). В 1923 г. вышел из ФКП. В 1940 г. вошел в правительство Петена.)

Еще не кончилась эта фальшивая речь, а председательствующий объявил о прибытии Клары Цеткин. Только вчера пришло ее письмо. Думалось, отважной революционерке не удастся обойти препоны и преграды.

- Вот это сюрприз! - воскликнул Кутюрье, ни к кому не обращаясь, как бы беря в союзники весь зал. - О, какая отчаянная! Какой храбрый товарищ!

Действительно, пройдя через кордоны и запреты, старая социалистка явилась сюда, в Тур, чтобы помочь французским коммунистам. Ее приветствовали стоя бурными рукоплесканиями, возгласами: "Да здравствует Клара Цеткин! Привет вам, дорогая Клара! Да здравствует немецкий пролетариат!"

А потом прозвучали ее слова "Нужно выбирать", брошенные в самую гущу зала: они поставили перед каждым этот важнейший вопрос. "Нужно выбирать" между правыми и левыми, между реформистами и линией партии на коммунизм. На присоединение к Коминтерну. К Ленину. Да, дорогой друг, добрая старая Клара, как вы правы!

- Коммунизм обязывает французских пролетариев делать революцию не только на бумаге: необходимы революционные действия.

Однако цинизм правосоциалистических лидеров не знал предела. Их не остановила торжественность минуты. Жан Лонге выступил как яростный противник III Интернационала. <...>

"Что он там говорит?" - Поль прислушался.

Он не марксист, этот внук великого Маркса. Он пугает нас тем, что, солидаризируясь с Москвой, мы теряем связь с английской лейбористской партией! А... он говорит о русских, называет их "фанатиками, ослепленными энтузиазмом невежества".

Этого нельзя дольше выносить. И Поль Вайян - Кутюрье взял слово. Немного выше среднего роста, с падающими на лоб русыми волосами, которые он откидывал назад характерным быстрым движением головы, в легком макинтоше, перетянутом узким поясом (в зале было достаточно холодно), Вайян - Кутюрье ничем не отличался от своих товарищей, рабочих - делегатов.

Он парировал выпады Жана Лонге, разоблачая его двойственную политику, называя его взгляды "кажущимся марксизмом".

- Довольно трусости, тормозящей ход истории! Пусть повсюду разнесется слух, что революционная Франция, в течение многих лет отрекавшаяся от своих традиций и попиравшая все полученное наследие, революционная Франция, в которой долго процветал трусливый оппортунизм, наконец стала страной, ведущей свой пролетариат к успеху, страной труда, страной, которая обрела свое достоинство.

Это выступление положило конец дебатам. Правые социалисты остались в явном меньшинстве. Тремя четвертями голосов конгресс высказался за присоединение к III Интернационалу. Раскольники покинули зал.

Настал час Вайяна - Кутюрье. Недаром он столько времени готовил манифест будущей Коммунистической партии Франции. Он работал над манифестом с полной самоотдачей, как писал стихи, новеллы, повести. Он думал, он мучился над каждой строкой. И вот настал час, когда Полю предложено огласить проект манифеста:

"С нами Франция рабочего класса, Франция, восставшая против капиталистического режима, войны, разорения, режима грабежа, эксплуатации и рабства. С нами вся борющаяся Франция; именно эта Франция будет завтра вместе со всеми секциями Коммунистического Интернационала защищать мир, права народов и революцию, которым угрожают империалисты, маскирующие свои классовые интересы лозунгами национальной обороны".

Поль передохнул, оглядел притихших делегатов и снова, как уже было не один раз, почувствовал, что все написанное им принадлежит не ему, а всем им, трудящимся Франции. И он продолжал еще более уверенно: "Перед нашей партией стоят колоссальные задачи, но они нас не пугают. Старый мир рушится под натиском новых идей...

Да будет наша партия великой! Да будет наша партия сильной, дисциплинированной, авторитетной... Вступив в Интернационал, возникший под сенью первой великой социальной революции, да будет она достойна своего прошлого, достойна Бабефа, достойна участников июньской революции 1848 года, достойна Парижской коммуны, достойна Жореса, достойна открывающегося перед нами славного будущего!.."

И зал снова потрясла овация. У французских пролетариев отныне была своя, рабочая партия. Она повела счет своему боевому пути с зимних дней 1920 года.

"Ночь кончилась в Туре", - писал Жан Фревиль, молодой публицист и писатель. Она кончилась для трудящихся Франции, увидевших свет завтрашнего дня.