50. Промышленники поддерживают Гитлера (Анна Зегерс, Лион Фейхтвангер)

Анна Зегерс (род. в 1900 г.). Мертвые остаются молодыми. Роман (1949). М., 1951, с. 214, 215 - 217.

А. Зегерс (Нетти Рейтлинг) - известная немецкая писательница - в 1928 г. вступила в Компартию Германии и в Союз пролетарско - революционных писателей Германии. В 1933 - 1947 гг. Зегерс находилась в эмиграции. На русский язык переведены ее романы "Седьмой крест" (1939), "Транзит" (1943), "Мертвые остаются молодыми" (1949), "Решение" (1959), "Доверие" (1968). Лауреат международной Ленинской премии "За укрепление мира между народами" (за 1951 г.). Выдающаяся общественная деятельница ГДР. Лауреат Национальной премии ГДР.

Необходимые пояснения. Еладелец фирмы "Смолы и лаки" Клемм, тесно связанный с концерном "И. Г. Фарбениндустри", беседует с коммерции советником Кастрициусом, после того как тот возвратился из Дюссельдорфа, где Гитлер изложил монополистам свою программу.

Однажды во время прогулки... Кастрициус сказал: - В жизни нужно делать не только то, что правильно, но делать это в нужную минуту; иначе из правильного может получиться неправильное. Я уже давно говорил вам, что старые партии, по моему мнению, окончательно выдохлись. Они только и знают, что поливать друг друга помоями, а этим никого к себе не привлечешь. Мы пока со своими заводами кое-как выкрутились; мы - так распределили обложение, что уже съехали с мели... Но нам теперь нужен попутный ветер, Клемм. <...> Мы кое-как выкрутились, но этого мало! Поэтому я теперь решил вложить деньги в Люксембурге. Но разве я могу добыть нужную сумму, если мне то и дело суют палки в колеса с этими стачками, как в прошлом году? И тут, в конце концов, не помогут ни увольнения, ни локауты; иначе дело кончится так же плохо, как и война. Нет поддержки тыла, и люди складывают оружие. <...>

- Рабочий клюет теперь только на социализм, - продолжал Кастрициус, - а на капитализм не клюет. Мне придется завтра опять рассчитать шестьдесят человек; необходимо как можно скорее сбить заработную плату,.. Но я всегда был того мнения, что с рабочими следует ладить. Нам нужен общий, объединяющий нас социализм; и эту горькую пилюлю придется проглотить, то есть проглотить только рецепт такой пилюли. <...>

Клемм сказал: - А кто поручится, что дело ограничится рецептом? Что массы не поймают нас на слове?

- Вот потому - то этот тип в Дюссельдорфе и произвел на меня впечатление. Он чует, что именно нужно; я подчеркиваю "чует", а не "знает". Умом он не блещет. И особых знаний у него тоже нет. Он выступал перед нами в Дюссельдорфе совершенно так же, как выступал перед всяким сбродом в Берлине. Если бы такие хитрецы, как мы, заявили что - нибудь подобное, нам бы просто - напросто не поверили. А он настолько верит в свой собственный рецепт, что можно подумать, будто он говорит по наитию святого духа.

Клемм сказал: - Кто знает, а может быть, так оно и есть.

Кастрициус... расхохотался густым, нутряным смехом...

- Ну, раз вы так говорите, - значит, мы действительно нашли нужного человека для нужного нам дела. Если фокуснику удается убедить первые ряды в том, что его фокусы внушены свыше, - значит, он в самом деле хороший фокусник; а если уж фокусник сам считает свои трюки внушением свыше, то ему все должно удаваться. И как раз теперь настал подходящий момент, чтобы выпустить его на сцену. Мы можем именно теперь напомнить о том, что уже десять лет, как нам навязали Версальский договор.

- Не знаю, - отозвался Клемм. - Я не очень верю, чтобы все были в таком восторге от этого нового социализма. Ведь массы, в конце концов, уже отравлены, у них уже больше десяти лет перед глазами другой, настоящий... то есть, фальшивый социализм, с этими конфискациями и прочее. <...>

Кастрициус... продолжал... - У нас же есть, к счастью, одна старая партия, которая усердно старается втолковать нашим рабочим, почему такая революция, как большевистская, им принесет только вред. Эта партия работает на нас и неутомимо перечисляет все трудности, с которыми приходится бороться новому советскому государству; поэтому нам русского социализма особенно бояться нечего. Рабочие до такой степени увязли в спорах друг с другом, что просто рады будут чему - нибудь новенькому, только бы, наконец, кончилась эта всем надоевшая грызня. Поэтому я как раз решил подкинуть этим нацистам немножко денег, хотя мне все свободные деньги и нужны для Люксембурга.

Лион Фейхтвангер (1884 - 1958). Братья Лаутензак. Роман (1941). - Собр. соч. в 12 - ти т. М., 1966, т. 9, с. 506, 507.

Л. Фейхтвангер - один из крупнейших прогрессивных немецких писателей XX в. Его наиболее крупные антифашистские произведения - романы "Успех" (1930), "Семья Опперман"^* (1933), "Изгнание" (1939), "Братья Лаутензак" (1941). После прихода гитлеровцев к власти эмигрировал из Германии, но в 1940 г. во Франции попал в их руки и был брошен в концлагерь. В 1941 г. бежал в США. В 1953 г. стал лауреатом Национальной премии ГДР.

^*(В СССР этот роман более известен как "Семья Оппенгейм".)

Необходимые пояснения. В образе магната тяжелой промышленности Кадерейта писатель изобразил те силы реакции, которые привели Гитлера к власти.

Приняв душ, доктор Фриц Кадерейт лежит в купальном халате на диване и блаженно курит. Еще несколько минут можно не двигаться, он вполне успеет переодеться к ужину. Кадерейты ждут гостей - господина Гитлера и других видных деятелей нацистской партии.

Да, Кадерейт заключил с нацистами своего рода соглашение. Он решил сделать ставку на эту партию. Он поддерживает ее материально, некоторые руководители стали пайщиками его предприятий, большинство этих предприятий он решил переключить на военное производство. Конечно, это рискованно; если партия не скоро придет к власти, если Германия вопреки всем международным соглашениям не начнет в ближайшем будущем вооружаться, то это переключение повлечет за собой большие убытки. <...>

Итак, сегодня вечером он принимает у себя этих господ - вожаков партии. Впрочем, какие они "господа"!.. Это просто кучка авантюристов, голодранцев; ландскнехты, которых нанимают он и другие предприниматели, чтобы выпустить против обнаглевших рабочих и крестьян. Но держать эту частную армию тоже рискованно; как отделаться от этих бандитов после того, как воля рабочих будет сломлена? Ну, мы прошли сквозь огонь и воду, уж как - нибудь справимся.

Многие из его друзей моют руки после встречи с нацистскими бонзами. Он, Фриц Кадерейт, в известном смысле даже любит этого Гитлера, этого талантливого циркача, смешного и напыщенного клоуна. <...>

Улыбка Фрица Кадерейта становится насмешливой. Он слывет умным дельцом, расчетливым и опытным организатором. Но все это неверно. Будь он таким, он никогда бы не связался с преступной, авантюристской политикой нацистов.