100. "Соляной поход" Ганди и кампания гражданского неповиновения (Ходжа Ахмад Аббас)

X. А. Аббас. Сын Индии, с. 267 - 269, 270 - 271, 272, 273, 275, 277 - 278. Необходимые пояснения. Анвар и американский корреспондент Миллс приехали в Ахмадабад, чтобы посылать описания "похода Ганди" в газеты.

В Ахмадабад они прибыли как раз вовремя - наутро Махатма должен был выступить в поход, и весь город был в волнении. Программа была объявлена заранее и доведена до сведения "врага": полиция знала имена всех воинов отряда Ганди, весь его двухсотмильный маршрут до местечка Данди на берегу моря, все деревни, где он предполагал сделать остановки. Небывалая армия и небывалая война - такой стратегии и тактики военная история еще не знала. Даже слово для нее потребовалось новое: сатья - граха - "упорство в истине".

...Они... покатили пыльной дорогой к ашраму - группе белых домиков с камышовыми крышами, приютившихся под сенью деревьев... Там царила бесшумная суета - семьдесят пять избранных заканчивали последние приготовления... Добровольцев тщательно отобрал сам Махатма из людей, известных своей преданностью идее ненасилия; среди них есть и мусульмане, и хариджаны^*, но только мужчины, и всем указано брать с собой лишь самое необходимое... <...>

^*(Хариджаны - неприкасаемые.)

Вечером они снова поехали в ашрам. Дорога была запружена людьми, шедшими туда же, чтобы пожелать Махатме счастливого пути. В темной долине за почти пересохшей рекой мелькали, подобно светлякам, тысячи факелов - это паломники из окрестных городов и деревень стремились к лагерю Махатмы...

Когда на востоке забрезжила серая полоска зари, Махатма вышел из своего домика, и десять тысяч голосов закричали хором: "Махатма Ганди ки джай!" Стоя на пороге, он отвечал на приветствия своей беззубой улыбкой, потом поднял руку, призывая к молчанию. Добровольцы проворно окружили его защитным кольцом и повели на берег реки, где участники похода должны были совершить молитвы, перед тем как пускаться в путь. Закрыв глаза, Ганди сидел на помосте, маленький, страшно худой, в одной набедренной повязке, выделяясь черным силуэтом на фоне дрожащих факелов. Сначала был прочтен текст из Гиты^*. Потом выступил вперед белобородый маулави^** и низким, раскатистым голосом произнес нараспев несколько стихов из корана. За этим последовал короткий отрывок из священного писания парсов, а потом - христианский гимн "Веди нас, свет благой"...

^*(Гита, или Бхагавад - Гита ("Песнь господа") - глава из эпоса "Махабхарата", трактующая основные принципы индуизма.)

^**(Маулави - учитель или ученый у мусульман.)

Но вот молитвы окончились, Махатма, взяв посох, двинулся в путь, а за ним парами потянулись по темной дороге семьдесят пять воинов сатьяграхи. Толпа прокричала: "Махатма Ганди ки джай!" Великий поход начался. <...>

Религиозный характер этого похода сильно поостудил энтузиазм Анвара. Словно не армия свободы шла в бой, а паломники во главе с великим праведником шествовали к святым местам. Где бы они ни появлялись, крестьяне целыми деревнями высыпали им навстречу, и начиналась неприличная свалка - каждый стремился прикоснуться к ногам Махатмы или хотя бы унести горсть пыли, освященной его голыми пятками. Анвар знал, что Махатме это не нравится, так почему же он терпит такое идолопоклонство? Почему он себя поставил в положение святого, а не поднимает людей на борьбу против ненавистного правительства? Крестьяне в здешних деревнях задыхаются от нищеты. Почему же он не призывает их к восстанию - не только против иностранного господства, но и против помещиков и ростовщиков, которые тянут из них все соки? Почему?

Частично его недоумения рассеялись, когда он услышал речь Махатмы на собрании крестьян. Говорил он на языке гуджарати, один из добровольцев переводил его речь на хиндустани... Анвар с радостью убедился, что слышит не проповедь святого о бесконечном терпении, а революционный призыв к сопротивлению тиранам.

- Британское господство в Индии, - говорил Ганди, - привело нашу обширную страну к моральному, материальному, культурному и духовному упадку. Я считаю это господство проклятием. Моя цель - уничтожить эту систему управления. Раньше я пел гимн "Боже, храни короля" и учил других петь его. Я верил в политику петиций, депутаций и дружественных переговоров. Но с этим покончено. Я понял, что таким способом от этого правительства ничего не добиться. Моей религией стал мятеж. Мы ведем бой без насилия. Мы никого не будем убивать, но наш долг - снять со своей страны проклятие этого гнета.

Анвар слушал и думал: уж если так говорит мягкий, смиренный Махатма - значит, действительно наступила революция... На том же собрании, едва Махатма кончил говорить, как пять или шесть человек в чалмах вскочили на подмостки. Это были патели - старосты, назначаемые властями, и они заявили, что отказываются от должности. Один из них крикнул: "Махатма отдал приказ, и мы не будем больше служить этому сатанинскому правительству". Слова его потонули в возгласах одобрения, и журналисты узнали, что эти шестеро довели число старост, подавших в отставку в одном только Гуджарате, почти до двухсот человек. Правительству явно давали понять, что целый народ отказывается с ним сотрудничать. <...>

Миллс получает интервью у Ганди.

- Какое основное обвинение вы предъявляете англичанам?

Махатма отвечал, не переставая крутить прялку^*.

^*(Ганди выступал в защиту кустарного ремесла, подавая личный пример: носил одежду, изготовленную им самим.)

- Скажу одним словом: эксплуатация. Они сосут кровь Индии. Возьмите Хотя бы жалованье вице - короля, о чем я осмелился упомянуть в моем письме к лорду Ирвину^*. Оно составляет двадцать одну тысячу рупий в месяц, не считая многих косвенных прибавок. Иначе говоря, он получает семьсот рупий в день, тогда как средний доход индийца - около двух анн в день, то есть в пять тысяч раз меньше. Между тем премьер-министр Англии получает в день всего сто восемьдесят рупий, а средний до - ход англичанина - две рупии в день. Это ли не эксплуатация? И ведь я привел вам только один пример. Вся система управления построена на угнетении и несправедливости.

^*(Лорд Ирвин - так называли в 1926 - 1934 гг. Эдварда Фредерика Лэндли Вуда, получившего в 1934 г. титул графа Галифакса (1881 - 1959). В 1926 - 1931 гг. - вице - король Индии, в 1938 - 1940 гг. - министр иностранных дел Великобритании. Сторонник "умиротворения" гитлеровской Германии, мюнхенец. В 1941 - 1946 гг. был английским послом в США.)

- Почему в своей борьбе вы избрали как символ британского господства сравнительно второстепенный соляной закон?

- Потому что я считаю налог на соль самым несправедливым с точки зрения бедняков. А поскольку борьба за независимость ведется главным образом в интересах беднейших слоев, населения, мы начинаем именно с этого зла.

- А что будет, если вас арестуют?

- Меня могут арестовать, могут и убить. Но я надеюсь, что найдутся десятки тысяч, которые станут на мое место. <...>

- Как вы расцениваете ответ лорда Ирвина на ваше письмо?

- Я на коленях просил хлеба, а получил камень. Но я не удивляюсь. Английская нация реагирует только на силу...

- Как вы расцениваете утверждение англичан, что их господство благодетельно для Индии, поскольку они установили в стране мир?

- Единственный мир и покой, какие наша страна знала при англичанах, это покой тюрьмы и мир погоста. Они всю Индию превратили в огромную тюрьму.

Тут кудель, которую он прял, оборвалась, словно в знак того, что разговор окончен. <...>

6 апреля стало известно, что Махатма достиг Данди и начал кампанию гражданского неповиновения тем, что нарушил соляной закон, собирая соль на берегу моря. По этому сигналу неповиновение властям стали оказывать повсеместно. Проводились массовые митинги и демонстрации, возле магазинов с иностранными тканями появились пикеты, и соль стали добывать в открытую. Правительство, все еще не решаясь арестовать главного зачинщика этого мятежа, с неслыханной жестокостью обрушилось на его последователей...

В Карачи полиция стреляла в безоружную толпу, собравшуюся перед зданием суда, где разбиралось дело о 'неповиновении; двое молодых людей были убиты, несколько человек ранено... Сообщения о таких же расправах поступали из Патны, Калькутты, Мадраса, Ратнагири, Широды. В Пешаваре среди множества людей, расстрелянных солдатами и полицией, была женщина с грудным ребенком...

Пламя протеста прорывалось то здесь, то там, Бомбей кипел, как котел, пожар мог вспыхнуть в любую минуту. Конгресс в Бомбее был организован крепче, чем в любом другом городе, и потому представлял большую силу... Здесь уже были предприняты шаги для создания параллельного правительства. <...>

В ответ на арест Джавахарлала Неру в Бомбее произошла грандиозная демонстрация протеста.

Флаг несли во главе процессии два добровольца - молодой сикх с бородой, в черной чалме... и совсем еще юный патан в серых шароварах из кхади и красной рубашке. А следом за флагом шагал батальон женщин - добровольцев... За ними, построившись во взводы и батальоны, следовали тысячи других добровольцев, среди которых выделялись пенджабские акали^* и краснорубашечники с северо - западной границы...

^*(Акали (бессмертные) - секта в сикхской общине.)

Это был ответ народа Империи, посмевшей наложить руку на его любимца - Джавахара. Это Индия шла на бой...

И вот, как далекий гром, где - то в задних рядах зарокотало: "Инкилаб зинда-бад!"...

- Ин-ки-лаб зинда-бад! - Юный патан с северо - западной границы выговаривал арабские звуки старательно, словно стих из корана.

- Ин-кви-лаб зинда-бад! - Пенджабскому сикху дела не было до арабского произношения.

- Ин-ки-лаб джинда-бад! - скандировали на одной высокой ноте гуджаратские женщины с цветами в волосах.

- Ин-ки-лаб... - затянул капитан добровольцев, и тысячи молодых голосов подхватили хором - зинда-бад!

На все лады, громче и тише, то как боевой клич, то как заклинание, звучали эти слова, сливая в едином чувстве огромную, растянувшуюся на целую милю процессию - индусов и мусульман, сикхов и парсов^*, гуджаратских купцов и рабочих из Махараштры, светлолицых патанов^** с Северо - Запада и черных тамилов с далекого Юга. Как странно, подумал Анвар, что арабское "ин- килаб" и персидское "зиндабад" вместе составили на хиндустани лозунг трудящихся всего мира - "Да здравствует революция!" Он... вспомнил мирутских узников, обвиненных в заговоре за то, что стремились к той самой "инкилаб", которую их соотечественники теперь открыто провозглашают. Вспомнил тщедушного Махатму, который всколыхнул всю страну таким до смешного простым поступком - стал собирать соль на морском берегу... Каждый понимает революцию по - своему. - Махатме хочется всех посадить за прялку, коммунисты хотят обобществить землю и настроить тысячи фабрик, чтобы у страны была своя промышленность, но в том, с чего нужно начинать, согласны все: нужно избавиться от чужеземного господства!

^*(Парсы - выходцы из Ирана.)

^**(Патаны - афганцы, проживающие в северо - западной части Индии.)