131. Немецкие герои - подпольщики (Юрий Корольков)

Ю. Корольков. Где-то в Германии... Документальная повесть (1971). М., 1971, с. 144 - 145, 146, 148, 149, 150, 218 - 219.

В 20 - ю годовщину существования ГДР Советское правительство наградило орденами группу немецких антифашистов, принимавших участие в борьбе с нацизмом в годы второй мировой войны. Организация Харро Шульце - Бойзена, Арвида Харнака занимает особое место в германском антифашистском движении Сопротивления, так как объединила представителей самых различных классов и слоев населения Германии, став ярким воплощением идей единого антифашистского фронта, за который боролась Компартия Германии. Выслеживая эту организацию, нацистские ищейки условно именовали ее "Красной капеллой". Лишь в середине 1942 г. абверу (контрразведке) удалось разгадать код, которым пользовались антифашисты. В Москву поступала настолько точная информация о замыслах гитлеровского командования, что Гитлер как-то заметил, что "Красная капелла" была самым опасным врагом его режима.

Станция радиоперехвата функабвера располагалась в Кранце, на окраине глухого поселка близ Гамбурга. <...>

Радист знал на память расположение передающих станций и не нуждался в лежавшем перед ним техническом перечне, определяя на глаз, откуда льются радиоволны. Вот Лондон... Гамбург... Берлин... Осло... Но что за черт! На обычной волне скандинавской станции вдруг зазвучали незнакомые позывные... "Пэ - Тэ - Икс... Пэ - Тэ - Икс... Пэ - Тэ - Икс" - принял на слух радист. Затем наступила короткая пауза, и следом из эфира донеслась бойкая передача цифр.

Дежурный радист поправил наушники, торопливо нажал кнопку звукозаписи, включил пеленгационную установку. Но записать удалось только конец передачи: неизвестный передатчик быстро умолк и больше не появлялся. Дежурный сосредоточенно искал его на соседних волнах, но безрезультатно. Радиопеленгатор указывал, что передача велась откуда - то из Германии, из района Берлина. Радист доложил о своих наблюдениях начальнику смены, тот его высмеял: как это может быть, в Берлине и вдруг чужой передатчик...

Той же ночью, в другую смену, снова зарегистрировали работу коротковолновых радиопередатчиков. Наводка пеленгационной установки определила общее направление. Передачи шли из Брюсселя, откуда - то из Франции, снова из района Берлина. На другой день было зафиксировано еще несколько передатчиков... Передачи шли главным образом ночью.

В управлении связи абвера подняли тревогу. На восточном фронте третьи сутки велись наступательные бои. Германские войска вторглись на территорию России. Шла война - может быть, с этим связана работа коротковолновых радиопередатчиков? Отделу дешифровки приказали срочно расшифровать перехваченные радиограммы. Но знатоки ключей, шифров и всевозможных систем тайных передач стали в тупик: группы цифр расшифровке не поддавались.

Пришлось докладывать начальству о неудаче. Но в штабе абвера у адмирала Канариса^*, так же как и в управлении имперской безопасности, не придали особого значения докладу. Даже если это действительно работают передатчики противника, то русским уже все равно ничто не поможет, - судьба войны решается на фронте, а не в эфире. <...>

^*(Канарис, Фридрих Вильгельм (1887 - 1945) - немецко - фашистский адмирал (1940). С 1935 г. - начальник управления разведки и контрразведки (абвер). Один из организаторов международных военных провокаций и диверсий. За участие в заговоре генералов против Гитлера был казнен.)

Но время шло. Наступление в России замедлилось, а радио-капелла, состоящая из разрозненных и в то же время отлично сыгравшихся "пианистов", продолжала наполнять эфир своей музыкой. Пеленгационная служба засекла работу передатчиков в Праге, в Цюрихе, Брюсселе и других городах Европы... Но больше всего раздражала музыка, звучавшая в самом Берлине.

Неудача с поимкой радиста обескуражила руководителей функабвера. Начали предполагать самое невероятное: быть может, в какое - то звено немецкой разведки проник агент противника, который предупредил врага?.. Началась тщательная проверка сотрудников... <...>

Шульце - Бойзен, получив предупреждение о нависшей опасности, в последний момент сумел предупредить радиста Ганса Коппи. В тот же вечер, забрав чемодан с передатчиком, он отправился на квартиру Оды Шоттмюллер, молодой танцовщицы, которая только несколько дней назад вернулась из гастрольной поездки в действующую армию. <...>

В полночь Харро включил передатчик. В комнате мягким металлическим звуком застучала морзянка. На связь с Москвой вышли быстро - там ждали эту передачу. Было начало сентября. В ту ночь Харро Шульце - Бойзен передал в эфир:

"Директору от Коро. Источник Арвид. Гитлер приказал взять Одессу до пятнадцатого сентября. Задержка воздушных операций на юге вызвана изменениями в планах германского командования. На восточном фронте большинство германских дивизий обессилены тяжелыми потерями. Переформированные части насчитывают в своем составе минимальное число людей...

Источник Мориц передает: план два вступил в действие. Вероятная цель наступления - достигнуть линии Архангельск, Москва, Астрахань к концу ноября. Все передвижения войск проводятся в соответствии с этим планом...

Источник Сюзанна: линия для зимовки, установленная генеральным штабом, проходит через Ростов, Изюм, Орел, Брянск, Дорогобуж, Новгород, Ленинград. На эту линию войска должны выйти к началу ноября.

Важнейшей целью, которая должна быть достигнута до наступления зимы, является захват Москвы, также Крыма и донецкого индустриального бассейна. Планируется нарушение подвоза нефти с Кавказа. На севере предполагался захват Ленинграда и соединение с финнами. Гитлер отказался от этого варианта и приказал готовиться к очередной атаке Москвы, используя всю наличную технику. В случае провала наступления на Москву германские войска останутся без технических резервов... <...>

Источник Жак: имеется бесспорное техническое превосходство советских танков по сравнению с немецкими. Генеральный штаб озабочен постоянными изменениями, которые Гитлер вносит в стратегические планы операций на востоке. В кругах генерального штаба возникают разногласия относительно дальнейшего развития операций..."

Харро перешел на прием и начал быстро записывать группы цифр.

"От директора для Коро, - записал он, - источник Шнейдер производит впечатление знающего, хорошо информированного человека. Поручите ему установить общий промышленный потенциал германских химических заводов, производящих боевые отравляющие вещества. Желательно иметь химическую формулу новых отравляющих веществ. Вашей работой удовлетворены. Желаем успеха".

Отвечая на старый запрос, Харро Шульце - Бойзен передал в Москву: "Истинные потери германских войск за первые три недели боевых действий на восточном фронте составляют около ста тысяч человек... За это время германская армия потеряла полторы тысячи танков - половину боевых машин, имевшихся к началу восточной кампании..." <...>

Мужественные подпольщики не дрогнули перед палачами.

На скамье подсудимых было двенадцать человек. Среди них три супружеские пары - Шульце - Бойзены, Харнаки и Шумахеры. Из женщин была еще Эрика фон Брокдорф. <...>

Обвиняемую фон Брокдорф удалили из зала заседаний суда за оскорбление прокурора. Она шла под охраной двух полицейских, и на ее красивом лице не гасла уничтожающая улыбка.

Арвид Харнак тоном профессора, читающего студентам лекции, говорил в последнем слове о побуждающих мотивах своих поступков, о своем отношении к нацистской государственной системе.

- Да, - говорил он тихим, усталым голосом, - я признаю себя противником национал - социалистской системы Германии и не раскаиваюсь, что вел борьбу с этой системой всеми доступными мне средствами... Борьба с гитлеровским режимом и сейчас остается главной целью моей жизни. Я считаю, что только идеалы Советского Союза могут спасти мир, я не отказываюсь от своих коммунистических взглядов...

Этими словами Арвид Харнак закончил свою защитительную речь.

Харро Шульце - Бойзену не позволили закончить его последнее слово. Но он успел высказать сожаление, что слишком поздно понял, как близки ему идеи коммунистов, сказал, что сейчас он с полной убежденностью признает и подтверждает свои коммунистические убеждения. Затем он заговорил о Гитлере, о бездонной пропасти, в которую тот толкает Германию. На этом судья Крелль и оборвал подсудимого. Харро продолжал говорить, но полицейские по сигналу судьи выволокли его из зала заседаний.

После Харро Шульце - Бойзена говорил Хорст Хайльманн, почти мальчик. Он волновался и очень хотел, чтобы его поняли.

- Если меня приговорят к смерти, я бы хотел умереть вместе с Харро, - сказал он. - И пусть меня похоронят с ним рядом... Я сожалею, что Харро не слышит этих моих последних слов... Благодарю судьбу, которая свела меня с таким прекрасным, самоотверженным человеком...

В юношеской непосредственности Хорст Хайльманн до последнего дыхания оставался верен и предан своему наставнику,