6. Религия в Древнем Египте

На этом уроке может быть использован текст "Как хоронили бедных и богатых в Египте" из повести Н. Ланды и С. Фингарет "Из лотоса рождается солнце". Авторы повести рассказывают о борьбе египтян против гиксосов в XVIII в. до н. э. В книге приводится много интересных сведений о быте и труде египтян, их религии, военной организации и походах. Повесть иллюстрирована рисунками, исполненными в манере древнеегипетских художников: в нее включены многие литературные тексты древних папирусов.

Второй текст - "Обращение умирающего к сыну" - по своему содержанию примыкает к первому. Он детализирует представления о том, какое большое значение придавали древние египтяне подготовке к загробной жизни и строгому исполнению ритуала погребения.

Текст взят из несколько необычного философского романа знаменитого немецкого писателя Томаса Манна "Иосиф и его братья", в основу которого положен библейский сюжет. Будучи, как его назвал сам автор, романом-мифом, он изобилует многочисленными историческими сценами, написанными ярко и реалистично. Повествуя о пребывании Иосифа в Египте, писатель дает картины городской и сельской жизни египтян.

Особенно торжественно обставлялись похороны фараона, личность которого обожествлялась. Погребению предшествовала сложная церемония бальзамирования (текст "Бальзамирование"). Описывая ее, Болеслав Прус опирается главным образом на свидетельства Геродота. Сами похороны изображены в четвертом тексте, заимствованном из книги немецкого писателя К. Брукнера "Золотой фараон". Книга объединяет три связанные между собой повести. Попытка ограбления усыпальницы фараона Тутанхамона составляет содержание первой из них. В двух последующих рассказывается история - археологических исследовании в Египте и поисков Картера и Карнарвона, приведших к сенсационному открытию гробницы Тутанхамона.

Как хоронили богатых и бедных в Египте

Ипи пустился в знакомый путь. Он быстро вскарабкался по извилистой тропинке, вьющейся среди скал, и очутился на огромном кладбище. Вид города мертвых не вызывал у мальчика чувства страха - ведь египтяне с детства готовятся к переходу в иной, загробный мир. Еще при жизни он старается построить для себя дом вечности и делает его таким же удобным и красивым, как и земное свое жилище, только более прочным: ведь пребывание на земле кратко, тогда как в стране мертвых Иаменти ему предстоит оставаться вечно.

Путь Ипи лежал мимо множества вырубленных в скалах гробниц. По мере приближения к пирамиде фараона их становилось все больше: каждый знатный житель Та-Кемета почитал за особое для себя счастье быть погребенным вблизи фараона - сына Солнца, божественного Гора.

Ипи отошел в сторону, пропуская длинную погребальную процессию. Впереди несли черную деревянную фигурку шакала - бога смерти Анубиса. Он провожал душу усопшего в загробный мир. Затем шли носильщики, нагруженные вещами покойного. Судя по богатой мебели, огромному количеству сундуков, ларцов, сосудов и других вещей, хоронили знатного господина. Отдельно везли статую умершего. Плакальщицы голосили так жалобно, что у Ипи слезы навернулись на глазах. Белые быки волокли салазки с гробом, жрецы махали кадильницами, пели обрядовые гимны. Друзья и родственники замыкали шествие.

Глядя на это пышное погребение, Ипи вспомнил, как в прошлом году, когда он жил еще дома, в деревне, хоронили их соседа. Его тело просто завернули в циновку, и отец Ипи с двумя другими земледельцами отнесли его к месту упокоения. Как рассказывал отец, похоронили соседа в общей яме на самом краю города мертвых. На грудь ему повесили дощечку с просьбой к богу Осирису, владыке царства мертвых, дать на том свете бедному крестьянину 1000 быков, 1000 хлебов, 1000 кружек пива.

Ланда Н. и Фингарет С. Из лотоса рождается солнце. Л., 1963, с. 47-48.

Обращение умирающего к сыну

Пониже наклони голову, сын мой, под моею рукою, голову человека больших устремлений под рукой человека скромного. Я завещаю тебе дом, усадьбу и поле... поручаю тебе их тук и богатство, чтобы ты распоряжался их службами, запасами их кладовых, плодами сада, крупным и мелким скотом, а также урожаем на острове, расчетами и всякой торговлей; а еще отдаю под твое начало посев и жатву, кухню и погреб... маслобойные мельницы, виноградные тиски и всю челядь. Надеюсь, я ничего не забыл. А ты, Озарсиф, не забывай меня, когда я сделаюсь богом и уподоблюсь Озирису. Будь моим Гором, который защищает и оправдывает отца, следи за тем, чтоб не стерлась моя надгробная надпись, и поддерживай мою жизнь! Скажи, позаботишься ли ты о том, чтобы Миннебмат, пеленальных дел мастер, и его подмастерья сделали из меня отличную мумию, не черную, а прекрасно-желтую, для чего я уже припас все необходимое, -- ты присмотришь за ними, чтоб они ничего не прибрали к рукам, а засолили меня чистым натром и взяли ради вечной моей жизни тонкие бальзамы: стираксу, можжевельник, привозную кедровую смолу, а также мастику из сладких фисташек - и закутали мое тело нежнейшими пеленами? Позаботишься ли ты, сын мой, чтобы вечная моя оболочка была красиво расписана, а изнутри сплошь, без единого пробела, покрыта защитными изреченьями? Обещаешь ли ты проследить за тем, чтобы жрец Имхотеп, что служит на западе, в городе мертвых, не раздал своим детям запасов хлеба, пива, масла и ладана, которые я оставил ему для жертвоприношений моему телу, дабы отец твой по праздникам всегда имел вдоволь еды и питья? Как хорошо, что ты самым благоговейным голосом обещаешь мне сделать все это, ибо, хоть смерть и обычное дело, она влечет за собой больше заботы, и человек должен обеспечить себя со всех сторон. И еще поставь в мою усыпальницу небольшую жаровню, чтобы челядь жарила для меня бычьи окорока! Прибавь к ним еще гусиное жаркое из алавастра, деревянное изображение кувшина для вина и побольше этих твоих глиняных смокв! Я рад, что ты обещаешь мне это в самых благочестивых и успокоительных выражениях. Поставь на всякий случай возле моего гроба кораблик с гребцами и помести в моем домике нескольких человечков в набедренниках, чтобы они постарались за меня, когда западный бог призовет меня работать на свое плодородное поле, ибо, хотя голова моя и пригодна для обобщающего надзора, сам я не умею орудовать плугом или серпом. О сколько хлопот требует смерть! Не забыл ли я чего-нибудь?

Манн Томас. Иосиф и его братья, кн. 2. М., 1968, с. 162-163.

Бальзамирование

Семьдесят дней лежал покойник в насыщенной содой воде... И все эти дни, утром и вечером, жрица, переодетая Исидой, приходила в голубой зал, рыдала там и рвала на себе волосы, спрашивая присутствующих, не видел ли кто ее божественного супруга и брата.

По истечении этого срока траура в зале появился Гор, сын и наследник Осириса, со своей свитой.

- Не поискать ли здесь труп моего отца и брата? - спросил Гор.

При громких и радостных возгласах жрецов, под звуки музыки тело фараона извлекли из укрепляющей ванны.

Затем тело было вложено в каменную трубу, сквозь которую в течение нескольких дней пропускался горячий воздух, и после сушки было отдано бальзамировщикам.

Теперь начались наиболее важные церемонии, которые совершали над покойником высшие жрецы "города мертвых".

Тело фараона, обращенное головой к югу, обмывали снаружи освященной водой, а внутри - пальмовым вином. На полу, посыпанном пеплом, сидели плакальщики, рвали на себе волосы и, раздирая лица, причитали над умершим. Вокруг смертного одра собрались жрецы, переодетые богами: обнаженная Исида в короне фараонов, юноша Гор, Анубис с головой шакала, бог Тот с птичьей головой, держащий в руках таблички, и много других.

Под наблюдением этого высокого собрания бальзамировщики стали наполнять внутренние полости тела сильно пахнущими травами, опилками, а также вливать туда благовонные смолы, сопровождая эти действия молитвами. Вместо его собственных умершему вставили стеклянные глаза в бронзовой оправе. Затем тело посыпали содовым порошком...

Затем жрецы обвивали каждую руку и ногу, каждый палец мумии лентами, на которых были написаны молитвы и заклинания. Ленты эти склеивали обычно смолами и бальзамами. На грудь и шею мумии положили полный манускрипт "Книги мертвых".

Прус В. Фараон, с. 520-521.

Похороны фараона

Началось время торжественного погребения. Высшие сановники государства тянули саркофаг на санных полозьях. На них лежал гроб, в котором покоилось набальзамированное тело фараона Тутанхамона.

Этот гроб был самым красивым произведением искусства, какое Менафт когда-либо видел. Он был выкован из листового золота толщиной с бычью кожу. Лучшие ювелиры Египта сделали его в форме скульптуры бога Осириса. Он излучал такой блеск, что многие закрывали глаза. Он был уложен в нижнюю половину второго гроба, вырезанного из дуба, позолоченного и, так же как и металлический гроб, сделанного в виде бога Осириса. Теперь там лежал золотой бог во всем своем великолепии и ждал, пока жрецы польют его священным маслом. Лик его сиял; блестели драгоценные камни и цветная эмаль. Сверкало ожерелье из красных и желтых золотых бус и синих камней. Фигуры двух богинь, искусно выкованные из металла, своими крыльями укрывали тело бога-царя, как будто хотели защитить его в вечности.

Очарованный красотой этого произведения искусства, камнерез Менафт был тогда убежден в том, что в золотом гробу действительно покоится бог. А когда после торжественной церемонии крышка второго гроба была закрыта, Менафт понял, что и через тысячелетия ни один мастер не сможет создать ничего подобного.

Позолоченный деревянный гроб тоже был настоящим чудом искусства. Его вложили в третий гроб так точно, что между ними невозможно было даже просунуть палец. И этот третий гроб также воспроизводил фигуру Осириса и был весь покрыт золотом.

Все три вставленные друг в друга гроба были потом помещены в кварцитовый саркофаг, и молодая вдова царя-бога Анхесенамон подошла и попрощалась с покойным.

Она была совсем еще ребенок и плакала навзрыд, как дитя, когда в сопровождении жрецов шла к саркофагу. Долго и пристально смотрела она на большой позолоченный деревянный гроб, в котором покоилось тело ее супруга. Сходство черт лица любимого с очертанием лица Осириса, в виде которого был сделан гроб, смущало ее. - При свете многочисленных масляных лампочек металлическая облицовка сверкала, как золотой покров, и Анхесенамон казалось, будто бог дышит. Глаза из черного обсидиана и прозрачного белого алебастра, казалось, смотрели на богов. А полные губы словно готовились рассказать о тайнах потустороннего мира.

Жрецы бормотали последние заупокойные молитвы. Запах курящегося ладана и благовонных масел и смол наполнял помещение. Пламя масляных ламп колебалось. Тускло блестело золото. Тени метались по стенам. Предостерегающе покашливал верховный жрец. И тогда девочка-царица Анхесенамон пришла в себя. Она бросила робкий взгляд на присутствующих, потом быстро наклонилась над саркофагом. Дрожащей рукой положила она венок из цветов вокруг царских символов - урея и головы коршуна - на лбу Осириса.

Брукнер К. Золотой фараон. М., 1967, с. 38-39.