7. Зарождение научных знаний и письменности в Древнем Египте

Особый интерес для учащихся представляют вопросы о необычной для их восприятия письменности Древнего Египта. Характеризуя иероглифическую письменность, учитель прежде всего дает краткие сведения об изготовлении писчего материала - папирусных свитков. Иллюстративным средством в этом случае может стать текст "Заготовка папируса". Затем логичен переход к беседе о возникновении школ, их классовом характере, о постановке обучения и воспитания детей. Содержанию этой части рассказа учителя отвечает отрывок из произведения М. Матье "День египетского мальчика".

Выдающийся археолог и знаток Древнего Египта Милица Эдвиновна Матье написала для детей небольшую повесть о Египте эпохи Нового царства (XIII в. до н. э.). Автор рассказывает о жизни детей-школьников, о египетской письменности, о тяготах и борьбе угнетенных. В качестве приложения к повести даны переводы древнеегипетских сказок, песен и рассказов с текстов папирусов, прочитанных учеными.

В заключительной части урока учитель, подчеркнув мысль о значении письменности и привилегированном положении людей, владеющих знаниями и письмом, может прочитать отрывок из стихотворения "Прославление писцов" в переводе Анны Ахматовой. В приводимом стихотворении писцы прославляются за то, что сохраняют в веках мысли и знания людей. Аналогичный вывод содержится в соответствующем параграфе учебника.

Заготовка папируса

Достигнув заводи, где папирус был выше человеческого роста, Мериптах притормозил лодку веслом у края заросли и принялся за дело.

Выдергивая из воды упругие трехгранные стебли, он отламывал верхушку с цветком, отрезал корневище и передавал Туанес, которая связывала стебли пучками и укладывала посередине лодки, вдоль обоих бортов, чтобы не нарушить равновесия.

Когда запас стеблей становился угрожающе тяжелым, Мериптах направлял лодку к островку, где была их походная мастерская. Они освобождались от груза и возвращались в заросли...

После трехчасового отдыха в самую жаркую пору Мериптах и Туанес снова принялись за работу.

Особенно ловко работала Туанес. Усевшись на маленькую скамейку, она захватывала пальцами левой ноги нижнюю часть стебля, держа левой рукой его верхний конец, в правую брала острый камень и разрезала стебель вдоль.

Нарезав нужное количество стеблей, Туанес разворачивала их в длинные ленты и осторожно как бы раздавливала их между двух гладких и ровных камней. Потом склеивала из этих лент полосы.

Полоса для письма состояла из двух слоев. Для гибкости и прочности в наружном слое волокна стеблей располагались сверху вниз, а во внутреннем - горизонтально, то есть слева направо. Куски полос шириной менее локтя в свою очередь склеивались крахмалом из кусков до необходимой длины. Изготовленные таким способом полосы подвергались длительной сушке в тени.

Окончив работу, Туанес пошла под навес, где на шестах висели уже готовые полосы, и с удовлетворением осмотрела их.

- Смотри, Мериптах, смотри, как я научилась... Особенно вот этот папирус...

- Вижу руку умеющего, Туанес. На такой белой гладкой полосе жаль писать обыденное.

- Пусть она будет моей, Мериптах. Когда-нибудь ты напишешь на ней что-нибудь особенное. Для меня!

- Хорошо, Туанес, я сейчас помечу ее. Спрячу в глиняный футляр...

Аматуни П. Г. Если б заговорил сфинкс..., с. 31-32.

Школа

Комната, в которую вбежал Сети, большая и светлая. Здесь уже не одна, а целых четыре колонны поддерживают потолок. Пол устлан циновками; на них и сидят, поджав ноги, во время занятий ученики.

В комнате много мальчиков. Они стоят, сидят, перебегают друг к другу, то весело болтая, то торопливо спрашивая о неясном в заданных уроках.

Сети быстро пробирается на свое место - во втором ряду у стенки - и еще издали машет рукой своему соседу и закадычному другу Ини, круглолицему черноголовому мальчику. Ини тоже машет ему рукой...

...Сейчас Сети, раскладывая на циновке принесенные с собой вещи, спрашивает Ини, что тот делал вчера вечером. Оказывается, Ини катался с отцом по Нилу и удил рыбу. Ини очень хочется рассказать другу, какую замечательную рыбу ему удалось поймать. Но шум в комнате внезапно стихает, все мальчики вскакивают и сгибаются в низком поклоне: в комнату входит учитель, писец Шедсу.

Это невысокий человек лет сорока пяти, с равнодушным лицом и холодным взглядом серых глаз, которые, кажется, сразу видят все, что происходит в комнате. На голове учителя пышный завитой парик, в одной руке он держит длинный посох, на который опирается при ходьбе, в другой руке - плеть. За ним раб несет письменный прибор и два ящика с рукописями.

Учитель кивает головой детям и садится в резное кресло черного дерева. Кресло стоит посередине, перед первым рядом учеников. Под ноги учителя раб подвигает низенькую скамеечку и ставит ящики с рукописями.

Старший ученик Яхмес подходит к учителю и, поклонившись, ждет приказаний.

- Сначала будем читать, - говорит учитель. - Яхмес, открой этот ящик и раздай свитки, по одному на двоих.

Яхмес быстро и ловко выполняет приказание. Мальчики получают свитки и садятся попарно поближе друг к другу.

Сети и Ини бережно берут, доставшуюся им рукопись и осторожно начинают ее разворачивать.

Рукопись написана на папирусе крупным четким почерком...

...Слышится легкий шелест разворачиваемых свитков. Мальчики с интересом всматриваются в новый для них текст. Первые две строки написаны красной краской, дальше - черной. Они хорошо знают, что красным пишутся не только начальные строки рукописи, но и начало каждой ее главы, а иногда и просто новой части рассказа. Это очень помогает при чтении: ведь между словами египтяне не оставляют промежутков, и без таких красных строк было бы трудно находить нужное место в рукописи...

...Ох, как трудно было... запомнить все эти знаки, каждый из которых казался... сначала просто интересной картинкой, а никак не знаком для чтения!

Ведь здесь были разные птицы, звери, рыбы. Были и люди - мужчина, женщина, ребенок с пальцем у рта, воин с луком и стрелой, фараон в короне, боги с жезлами, танцующий человек, бегущий, упавший...

А потом - растения, звезды, вода, земля, постройки, инструменты, корабли, сосуды... Да чего только здесь не было! К тому же один знак изображал целое слово, другой - слог, третий - отдельный звук.

И вместо того чтобы запомнить, как надо читать каждый из этих знаков (а их было свыше семисот!), маленький Сети придумывал про них разные интересные истории и рисовал поэтому знаки не в том порядке, в каком их следовало изобразить, чтобы получилось слова, а так, как придумывался рассказ: за знаком воина он ставил колесницу - это значило, что воин поехал на войну; потом он рисовал бегущего человека - это бежал враг; потом упавшего - это врага убили.

Но учитель никогда не хотел слушать объяснений Сети, а просто бил его плеткой и заставлял снова и снова учить знаки...

Матье М. День египетского мальчика. М., . 1956, с. 14-22.

Прославление писцов

 Мудрые писцы 
 Времен преемников самих богов, 
 Предрекавшие будущее, 
 Их имена сохранятся навеки. 
 Они ушли, завершив свое время. 
 Позабыты все их близкие. 
 Они не строили себе пирамид из меди 
 И надгробий из бронзы. 
 Не оставили после себя наследников, 
 Детей, сохранивших их имена. 
 Но они оставили свое наследство в писаниях, 
 В поучениях, сделанных ими. 
 Писания становились их жрецами. 
 А палетка для письма - их сыном. 
 Их пирамиды - книги поучений, 
 Их дитя - тростниковое перо, 
 Их супруга - поверхность камня. 
 И большие и малые - 
 Все их дети, 
 Потому что писец - их глава. 
 Построены были двери и дома, но они разрушились, 
 Жрецы заупокойных служб исчезли, 
 Их памятники покрылись грязью, 
 Гробницы их забыты. 
 Но имена их произносят, читая эти книги, 
 Написанные, пока они жили, 
 И память о том, кто написал их, 
 Вечна. 

 Стань писцом, заключи это в своем сердце, 
 Чтобы имя твое стало таким же. 
 Книга лучше расписного надгробья 
 И прочной стены. 
 Написанное в книге возводит дома и пирамиды 
                               в сердцах тех, 
 Кто повторяет имена писцов, 
 Чтобы на устах была истина. 
 Человек угасает, тело его становится прахом, 
 Все близкие его исчезают с земли. 
 Но писания заставляют вспоминать его 
 Устами тех, кто передает это в уста других. 
 Книга нужнее построенного дома, 
 Лучше гробниц на Западе, 
 Лучше роскошного дворца, 
 Лучше памятника в храме.

Лирика древнего Египта. М., 1965, с. 89-92.