Войска в столице приведены в боевую готовность

Слухи об "освобождении" крестьян от крепостной зависимости усилились. Втайне от народа был подписан манифест 19 февраля 1861 года. Народ ждал объявления царской милости, рассчитывая на то, что царь и дворяне-помещики, безданно, беспошлинно наделив крестьянство землей, вместе с ней дадут и свободу. Но свобода, по выражению Герцена, оказалась "поддельной": царь и его приспешники не спешили с обнародованием манифеста, боясь, как бы неудовлетворенный деревенский люд не взбунтовался против своих господ.

В начале Невского проспекта, около Дворцовой площади происходила какая-то непонятная сумятица: конная и пешая полиция и рота солдат-гвардейцев с помощью плотников-строителей сносили и передвигали балаганы дальше от Зимнего дворца.

- А для чего это площадь расчищаем, разве тесно от народа будет?

- Как знать, может, смута будет, может, смятение, так надобно место освободить, чтобы было где конно-артиллерийской бригаде развернуться...

- Что и за свобода будет, если на смотре появятся пушки?..

- Приказано с картечью, на всякий случай... А балаганы эти мешают...

Слушая бесхитростный солдатский разговор, Седлецкий взял за руку Верещагина:

- Слышь, братец, дела-то какие, площадь от балаганов освобождают. Пушки с картечью приказано... Ну и масленица ожидается! Заранее начальство понимает, что реформа не устроит крестьянина...

Однако обнародование царского манифеста обошлось без пушек и картечи. Пятого марта Верещагин, весьма неохочий до церковных молебствий, пошел в церковь послушать чтение манифеста

В торжественный час литургии священник протяжно, словно псалтырь, читал:

- Божиею милостью мы, Александр Второй, император и самодержавец всероссийский, царь польский, великий князь, финляндский, и прочая, и прочая. Объявляем всем нашим верно-поданным...

В церкви среди горожан было много деревенских "отходников" - сезонных рабочих, в домотканых поддевках, в дубленых полушубках. Все стояли, затаив дыхание, будто окаменелые, и ждали простых слов о мужицкой свободе, о земле: "Паши, засевай, сколько душе желательно..." Но вместо этого слышались с амвона непонятные, не доходящие до сознания слова:

- ...но при уменьшении простоты нравов, при умножении разнообразия отношений, при уменьшении непосредственных отеческих отношений помещиков к крестьянам, при впадении иногда помещичьих прав в руки людей, ищущих только собственной выгоды, добрые отношения ослабевали, и открывался путь произволу, отяготительному для крестьян и неблагоприятному для их благосостояния, чему в крестьянах отвечала неподвижность к улучшениям в собственном быте...

Народ слушал, тяжко вздыхая, крестился и ничего не понимал из прочитанного. "Не те слова, запутанный смысл, - думал Верещагин.- Мужику надо сказать прямо и ясно..." Наконец, в отдельных возгласах священнослужителя послышались слова, вызвавшие тяжелый общий вздох, похожий на стон:

- Этого ли мы ждали?!

- Да это ж обманная грамота...

Так и подохнем, не увидя свободы...

У попа дрогнул голос. Он слышал эти реплики, как тихий вопль из наболевших душ, и потому, чтобы заглушить отдельные слабые, как бы нечаянно прорвавшиеся голоса, громко продолжал:

- Пользуясь сим поземельным наделом, крестьяне за сие обязаны исполнять в пользу помещиков определенные в положениях повинности...

Крестьянам и дворовым людям пребывать в прежнем повиновении помещикам и беспрекословно исполнять прежние их бязанности. Помещикам сохранить наблюдение за порядком в их имениях, с правом суда и расправы, впредь до образования волостей и открытия волостных судов...

"Так вот она какая, реформа! Где же тут освобождение? - мысленно спрашивал себя Верещагин. - Вместо барщины кабала податная - оброчная, и даже расправа сохраняется..."*

*(К. Коничев. Повесть о Верещагине. Л., "Советский писатель", 1964, стр. 46 - 49.)

Вопрос. Как восприняли крестьяне царский манифест .19 февраля 1861 г.?

Помещенный ниже текст "Крестьянской песни" используется для образной характеристики грабительской сущности крестьянской реформы:

Отпустили крестьян на свободу 
Девятнадцатого февраля, 
Только землю не дали народу, 
Вот вам милость дворян и царя. 
Мужики без земли пропадают, 
А дворяне и рады тому, 
Что дешевле они нанимают 
Мужиков на работу свою... 
Чтобы с голоду нам не подохнуть, 
На дворян мы работать идем, 
И живет эта жадная свора 
Исключительно нашим трудом *. 

*(Л. А. Вознесенский. Художественная литература в преподавании политэкономии. М., Соцэкгнз, 1961, стр. 20.)