Глава восьмая

Наследник вернулся в свой павильон озабоченный и позвал к себе Тутмоса. - Ты должен научить меня, как доставать деньги. - Ага! - рассмеялся щеголь, - вот премудрость, которой не преподают в самых высших жреческих школах, а я мог бы стать там проповедником.

- Там учат не брать взаймы, - заметил царевич.

- Если б я не боялся, что уста мои богохульствуют, я сказал бы, что некоторые жрецы зря тратят время. Жалкие люди, хоть и святые!.. Не едят мяса, довольствуются одной женой или совсем избегают женщин и не знают, что значит занимать деньги... Я счастлив, Рамсес, - продолжал Тутмос, - что это искусство ты познаешь благодаря мне. Сейчас ты уже понял, какие страдания причиняет безденежье. Человек, нуждающийся в деньгах, теряет аппетит, вскакивает во сне, на женщин смотрит с удивлением, как будто спрашивая, к чему они? В прохладном храме у него пылает лицо, а в самый зной в пустыне его трясет лихорадка. Он, как безумный, смотрит в одну точку и не слышит, что ему говорят. Парик у него набекрень и не смочен благовониями... Успокоить его может только кувшин крепкого вина, да и то ненадолго, только придет бедняга в себя, как снова начинает чувствовать, будто земля разверзается у него под ногами... Я вижу, - продолжал щеголь, - по твоей торопливой походке и взволнованным жестам, что ты сейчас в отчаянии, оттого что у тебя нет денег. Но скоро ты испытаешь другое чувство - как будто с груди у тебя свалился великий сфинкс. Потом ты предашь приятному забвению свои прежние заботы и нынешних заимодавцев, а потом... Ах, счастливый Рамсес, тебя еще ждут большие сюрпризы!.. Ибо, когда придет срок и заимодавцы начнут навещать тебя якобы для того, чтоб засвидетельствовать свое почтение, ты будешь похож на оленя, преследуемого собаками, или на египетскую девушку, которая, зачерпнув воду из реки, увидела вдруг мозолистую спину крокодила...

- Все это очень забавно, - остановил его, смеясь, Рамсес, - однако не приносит ни единой драхмы...

- Можешь не кончать, - перебил его Тутмос. - Я немедленно отправляюсь за финикийским банкиром Даго-ном, и нынче же вечером, если даже он еще и не даст тебе денег, ты успокоишься.

Тутмос выбежал из дворца, сел в небольшие носилки и, окруженный прислужниками и компанией таких же, как и он, ветрогонов, скрылся в аллеях парка.

Перед закатом солнца к дому наследника подъехал финикиянин Дагон, известнейший в Мемфисе банкир. Это был еще крепкий человек, желтый, сухой, но хорошо сложенный. На нем был голубой хитон и поверх него

белая накидка из тонкой ткани. Рядом с париками египетских франтов и их фальшивыми бородками его длинные волосы, перехваченные золотым обручем, и пышно разросшаяся борода производили внушительное впечатление.

Покои наследника кишели аристократической молодежью. Одни купались и умащали себя благовониями, другие играли в шашки и шахматы, третьи в компании нескольких танцовщиц пили вино под сенью шатра на террасе.

Наследник не пил, не играл, не разговаривал с женщинами, а ходил вдоль террасы, с нетерпением поджидая финикиянина. Завидев в аллее его носилки, подвешенные к двум ослам, царевич сошел вниз, где была свободная комната. Через минуту в дверях появился Дагон. Он стал у порога на колени и воскликнул:

- Привет тебе, новое солнце Египта!.. Да живешь ты вечно и да достигнет слава твоя самых далеких берегов, куда только доходят финикийские суда...

По приказанию царевича он встал и заговорил, оживленно жестикулируя:

- Когда благородный Тутмос вышел из носилок перед моей хижиной (мой дом - это хижина по сравнению с твоим дворцом, наследник), лицо его так сияло, что я сразу же крикнул жене: "Фамарь, благородный Тутмос пришел не ради себя, а ради кого-то, кто выше его - настолько, насколько Ливан выше приморских песков..." Жена спросила: "Откуда ты знаешь, господин мой, что благороднейший Тутмос явился не ради себя?" - "Потому что он не мог прийти с деньгами, ибо у него их нет, и пришел не за деньгами, потому что у меня их нет..." Тут мы оба поклонились благородному Тутмосу. Когда же он сказал нам, что это ты, достойнейший господин, хочешь получить от своего раба пятнадцать талантов, я спросил жену: "Фамарь, разве плохо подсказало мне мое сердце?" А она мне в ответ: "Дагон, ты такой умный, что тебе надо быть советником наследника престола".

Рамсес негодовал, но слушал ростовщика, - он, который так часто выходил из себя даже в присутствии собственной матери и фараона!

- Когда мы, - продолжал финикиянин, - хорошенько подумали и сообразили, что это тебе, господин, нужны мои услуги, наш дом осенила такая радость, что я приказал выдать прислуге десять кувшинов пива, а моя жена Фамарь потребовала, чтоб я купил ей новые серьги. Радость моя была так велика, что по дороге сюда я не позволил погонщику бить ослов. Когда же недостойные мои стопы коснулись твоего порога, я вынул золотой перстень (больший, чем тот, которым досточтимый Херихор наградил Эннану) и подарил этот драгоценный перстень твоему рабу, подавшему мне воду, чтобы омыть руки. Разреши мне спросить тебя, откуда этот серебряный кувшин, из которого поливали мне на руки?

- Мне продал его Азария, сын Габера, за два таланта.

- Еврей? Ты, государь, водишься с евреями? А что скажут на это боги?..

- Азария такой же купец, как и ты, - заметил наследник.

Услышав это, Дагон схватился обеими руками за голову, стал плеваться и причитать:

- О Баал, Таммуз!.. О Баалит!.. О Ашторет!¹.. Азария, сын Габера, еврей - такой же купец, как я!.. О, ноги мои, зачем вы меня сюда принесли?.. О сердце, за что ты терпишь такие страдания и надругательства?.. О достойнейший господин! - вопил финикиянин. - Побей меня, отрежь мне руку, если я буду подделывать золото, но не говори, что еврей может быть купцом. Скорее Тир превратится в развалины, скорее пески занесут Сидон², чем еврей станет купцом. Они могут доить своих тощих коз или под кнутом египтянина месить глину с соломой, но никак не торговать. Тьфу!.. Тьфу!.. Нечистый народ рабов! Воры!.. Грабители!

¹ (О Баал... О Ашторет! - Финикийские боги: Баал, или Ваал, - бог неба, верховный бог; Таммуз - бог умирающей и воскресающей природы; Баалит - верховная богиня, супруга бога Баала; Ашторет (греч. Астарта) - богиня природы и любви.)

² (Сидон - один из древнейших городов Финикии, расположенный на берегу Средиземного моря. Крупнейший торговый центр древнего мира в X-IX вв. до н. э.)

Наследник готов был вспылить, но успокоился, сам удивляясь себе, так как до сих пор ни перед кем не привык сдерживаться.

- Так вот, - прервал он наконец финикиянина, - ты даешь мне взаймы, почтенный Дагон, пятнадцать талантов?

- О Ашторет! Пятнадцать талантов - это так много, что мне надо присесть, чтобы хорошенько подумать.

- Ну, так садись.

- За талант, - стал высчитывать финикиянин, усевшись в кресло, - можно получить двадцать золотых цепей или шестьдесят дойных коров, или десять рабов для черной работы, или одного раба, который умеет играть на флейте, либо рисовать, или даже лечить. Талант - это целое состояние!..

Царевич сверкнул глазами.

- Так если у тебя нет пятнадцати талантов... - перебил он ростовщика.

Финикиянин в испуге соскользнул с кресла на пол.

- Кто в этом городе, - воскликнул он, - не найдет денег, если ты прикажешь, сын солнца?.. Правда, сам я - жалкий нищий, и все золото, драгоценности и все аренды мои не стоят одного твоего взгляда, царевич. Но достаточно обойти наших купцов и сказать, кто меня послал, и завтра же мы раздобудем пятнадцать талантов хоть из-под земли. Если бы ты, сын царя, остановился перед засохшей смоковницей и сказал ей: "Дай денег!" - и та дала бы... Только не смотри на меня так, сын Гора, а то у меня замирает сердце и мутится разум, - проговорил жалобным тоном финикиянин.

- Ну, садись, садись, - сказал царевич, улыбаясь. Дагон встал с пола и еще удобнее уселся в кресле.

- На сколько времени нужно тебе пятнадцать талантов? - спросил он.

- Я думаю, на год...

- Скажем лучше прямо: на три года. Только царь мог бы отдать в течение года пятнадцать талантов, а не молодой царевич, который должен принимать каждый день веселую знать и красивых женщин. Ах, эти женщины!.. Правда ли это, разреши спросить тебя, что ты взял к себе Сарру, дочь Гедеона?

- А сколько ты хочешь процентов? - перебил Рамсес.

- Пустяк, о котором не должны даже говорить твои священные уста. За пятнадцать талантов ты дашь мне по пять талантов в год, и в течение трех лет я получу все сам, так что ты даже и знать не будешь...

- Ты дашь мне сегодня пятнадцать талантов, а через три года получишь тридцать?

- Египетский закон дозволяет, чтобы сумма процентов равнялась сумме займа, - ответил, смутившись, финикиянин.

- А не слишком ли это много?

- Слишком много?.. - вскричал Дагон. - Всякий большой господин владеет большим двором, большим состоянием и платит только большие проценты. Мне было бы стыдно взять меньше с наследника престола. Да и ты сам мог бы приказать избить меня палками и прогнать вон, если б я осмелился взять меньше...

- Когда же ты принесешь деньги?

- Принести?.. О боги! Это не под силу одному человеку. Я сделаю лучше: я расплачусь за тебя со всеми так, чтобы тебе не пришлось засорять голову такими ничтожными делами.

- Разве ты знаешь, кому я должен платить?

- Пожалуй, знаю, - ответил небрежно финикиянин. - Ты хочешь послать шесть талантов для восточной армии, - это сделают наши банкиры в Хетеме¹ и Мигдоле². Три таланта достойному Нитагору и три достойному Патроклу, - это можно будет устроить на месте. А Сарре и ее отцу Гедеону я могу выплатить через этого паршивого Азарию... Так даже будет лучше, а то они еще надуют тебя при расчетах.

¹ (Хетем - пограничная крепость и поселение около нее в восточной части Дельты, на границе с Синайским полуостровом. Важный стратегический пункт.)

² (Мигдол - Возможно, имеется в виду город в Палестине, современная Кайсарея (Цезария древних римлян).)

Рамсес принялся нервно шагать по комнате.

- Значит, я должен дать тебе расписку на тридцать талантов?

- Какую расписку, зачем расписку?.. На что мне расписка?.. Сын царя сдаст мне в аренду на три года свои имения в номах: Такенс¹, Сет², Неха-Мент³, Неха-Пеху⁴, в Себт-Хет⁵ и Хабу.

¹ (Такенс (позднее Та-Сети) - 1-й ном Верхнего Египта, находившийся на крайнем юге страны, у первого порога.)

² (Сет - возможно, 11-й ном Верхнего Египта, расположенный на восточном берегу Нила, или 22-й ном Верхнего Египта, находившийся между Мемфисом и Фаюмским оазисом.)

³ (Неха-Мент - возможно, 18-й ном Нижнего Египта (Иму-Хент) в восточной части Дельты. Главным городом этого нома был Бубаст (Пер-Баст). Однако, быть может, речь идет о 20-м номе Верхнего Египта (Нар-Хентет), расположенном к юго-востоку от Фаюма.)

⁴ (Неха-Пеху - 19-й ном Нижнего Египта (Иму-Пеху), расположенный на северо-востоке Дельты. Главный город нома - Буто.)

⁵ (Себт-Хет - очевидно, 11-й ном Нижнего Египта (Ка-Хесеб), расположенный в восточной части Дельты.)

- В аренду? - переспросил царевич. - Это мне не нравится.

- А как же я получу свои деньги, свои тридцать талантов?

- Подожди. Я должен справиться у управляющего имением, сколько приносят в год эти земли.

- Зачем вашему высочеству утруждать себя!.. Что знает управляющий! Он ничего не знает, поверь честному финикиянину. Год на год не приходится, какой урожай, такой и доход. Если я потерплю убытки на этом деле, разве управляющий мне их возместит?..

- Видишь ли, Дагон, мне кажется, что эти поместья приносят гораздо больше, чем десять талантов в год...

- Сын царя не доверяет мне? Хорошо! Если угодно, я могу скинуть имение в Сете. Как? Ты все еще думаешь, что я требую с тебя лишнее?.. Ладно, уступлю и Себт-Хет. Но при чем тут управляющий? Это он будет учить тебя уму-разуму?.. О Ашторет! Я бы потерял сон и аппетит, если бы какой-то управляющий, подчиненный, раб, смел указывать что-нибудь моему всемилостивейшему государю. Тут нужен только писец, который напишет, что сын царя сдает мне в аренду на три года земли в таких-то и таких-то номах, да еще шестнадцать свидетелей того, что я удостоился такой чести со стороны вашего высочества. А зачем служащим знать, что их господин занимает у меня деньги?

Наследнику надоел этот разговор. Он махнул рукой и сказал:

- Завтра принеси деньги и приведи с собой писца и свидетелей. Я этим заниматься не стану.

- Вот это мудрые слова! - вскричал финикиянин. - Да живешь ты вечно!