31. Амритсарская бойня (Ходжа Ахмад Аббас, Мулк Радж Ананд)

Ходжа Ахмад Аббас (род. в 1914 г.). Сын Индии. Роман (1949). ML, 1956, с. 47, 48 - 50, 51, 52 - 53.

Необходимые пояснения. Анвар Али - сын купца Акбара Али - становится свидетелем расстрела мирного митинга индусов и мусульман, требующих освобождения своих вождей - Китчлу (1885 - 1963) и Сатьяпа - л а. Погибает и отец его друга Ратана старый воин Аджит Сингх, дослужившийся в англо - индийской армии только до звания унтер - офицера (джамадар).

В результате Амритсарской бойни было убито 379 человек и 1200 ранено. Генерал Дайер получил 20 тыс. фунтов стерлингов наградных и официальное поздравление в палате лордов.

13 апреля 1919 года. Анвар навсегда запомнил этот день. <...>

Услышав топот тяжелых сапог по булыжнику, он выскочил на балкон и увидел военный патруль, совершавший очередной обход улиц. Впереди ехали конные сикхи^*, за ними в машине - краснолицые английские офицеры с револьверами, которые они, казалось, готовы были в любую секунду пустить в ход, а за машиной - небольшой отряд гурков в смешных шляпах с заломленным полем и с кривыми ножами за поясом.

^*(Сикхи - религиозная секта в Северной Индии, возникшая в XVI в. как ересь индуизма.)

Гостиничный слуга Нанду, убиравший соседнюю комнату, угрюмо глядел вслед патрулю, пока тот не скрылся за углом, потом сплюнул и сказал с презрением: "Хотят нас запугать, сыновья свиньи!"...

В дверь постучали, и вошел Ратан. "Ратан! Мой друг!" Анвар был вне себя от радости... Ратан сказал, что сегодня праздник Байсакхи - Новый год у индусов Пенджаба - ив городе будет ярмарка. По улицам толпами ходят крестьяне из ближних дере - вень, интересно на них поглядеть. <...>

На улицах было тесно от множества рослых, до черноты загорелых крестьян в огромных чалмах, в одежде из грубого домотканого кхади^* и в туфлях с загнутыми вверх носками, покрытых слоем пыли...

^*(Кхади - грубая материя.)

На одном углу кучка людей собралась вокруг оборванного мальчишки, который взобрался на навес лавки и бил палкой по жестянке...

- Братья! - закричал мальчишка, когда вокруг него собра - лась уже порядочная толпа. - Сегодня в четыре часа в парке Джа - лианвала состоится митинг. Председателем будет лала^* Хардиал. Все приходите! <...>

^*(Лала - господин (почтительное обращение у индуистов).)

Этот парк разочаровал Анвара. Он успел представить себе не - что подобное садам и паркам Дели - бархатные газоны, тенистые деревья, фонтаны и клумбы. А тут был большой пустырь, посреди него - развалины белой гробницы, три - четыре дерева в одном углу, а в другом - одинокая, скривившаяся от старости пальма. Со всех сторон пустырь был окружен домами, к нему вели одни - единственные ворота. Впрочем, тонкие струйки людбй просачивались сюда и через узкие проходы между зданиями.

Народу все прибывало... Недалеко от ворот была построена дощатая трибуна для ораторов, и Ратан стал пробираться поближе к ней...

Они, как и все остальные, уселись на корточки.., У Анвара были часы - подарок отца... Стрелки показывали 4.30. Ратан толкнул его в бок:

- Гляди, гляди, сейчас начнется.

На трибуне появился оратор, и тихий ропот толпы разом смолк. Оратор объявил, что председателем будет всеми любимый и всем известный доктор Китчлу. "Да, я знаю, правительство отстранило его, но в наших сердцах он занимает свое прежнее место". С этими словами он поставил на стул портрет доктора Китчлу - красивого мужчины с черной бородкой. Толпа разразилась приветственными криками, и, как девятый вал над меньшими волнами, над общим шумом взлетел резкий возглас: "Инкилаб зиндабад! - Да здравствует революция!" <...>

Вся толпа неистово подхватила: "Инкилаб зиндабад! Инкилаб зиндабад!" Вылетев из двадцати тысяч глоток, этот крик поднялся к летнему небу; он ширился, отдавался от стен, затихал, когда люди переводили дыхание, и раздавался снова, громче прежнего...

Когда крики наконец затихли, начались речи, показавшиеся Анвару пресными и скучноватыми. Ораторы призывали к объединению мусульман и индусов, выражали сочувствие жертвам полицейской расправы десятого апреля, требовали, чтобы правительство освободило Сатьяпала и Китчлу и отменило закон Роулетта^*. кто-то скорбным голосом прочел стихи - плач о том, что жалобы народа на его горькую долю остаются без ответа. Время от времени раздавались возгласы: "Хинду мусалман ки джай! - Да здравствуют индусы и мусульмане!" Но никто не сказал ни слова про "революцию", о которой все только что кричали. На Анвара... длинные речи нагнали тоску... Анвару захотелось домой, и он очень обрадовался, когда рядом с ними, словно из-под земли, вырос джа - мадар и стал бранить сына:

^*(Закон Роулетта (март 1919 г.) был направлен против участников нацио - нально - освободительной борьбы, он резко усилил полицейский режим в стране. По призыву Ганди в Индии в начале апреля 1919 г. прокатились забастовки протеста против этого закона.)

- Ты что же это делаешь, Ратан? Сбежал из дому, не сказавшись, да еще увел с собой сына Акбар - сахиба! Отец его места себе

не находит. Пошли, живо!

...И тут в небе раздался гул, и все, подняв головы, увидели самолет. Как хищная птица, он падал на землю все ниже, ниже, казалось, он сейчас свалится на них. Мужчины тревожно поглядывали вверх, женщины закричали, громко заплакали дети. Но вдруг он взмыл вверх и улетел. Оратор продолжал речь, те, кто вскочил на ноги, снова сели, а Анвар и Ратан пошли к выходу вслед за джамадаром, который протискивался сквозь толпу, сверкая мундиром и медалями. Но они не дошли до выхода. кто-то вскрикнул, и вот уже из уст в уста полетело предостережение: "Идут, идут!"

Почему - то Анвар посмотрел на часы - 5.30. Потом он бросил взгляд в сторону выхода - и замер на месте.

В главные ворота парка вошел отряд солдат, англичан и гур - ков, всего человек тридцать или сорок, вооруженных винтовками. Было тут и несколько английских офицеров с револьверами, и среди них - тот краснолицый, которого Анвар заприметил в машине, когда смотрел с балкона на военный патруль.

То, что последовало, молниеносно и непостижимо отпечаталось у Анвара в памяти на долгие годы... Краснолицый генерал крикнул что-то гуркам, и они вскинули винтовки. Раздалась команда: "Огонь!" - и гурки дали залп. Но Анвар заметил, что, перед тем как выстрелить, они чуть - чуть подняли дула винтовок. Злой, металлический треск нарушил тишину... Люди повскакали на ноги и бросились врассыпную. Женщины хватали своих детей, как наседки, защищающие цыплят от ястреба. Но пули ни в кого не попали, и кто-то крикнул: "Не бойтесь, они стреляют холостыми патронами!" Многие после этого успокоились, кое - кто даже оглянулся на солдат. Краснолицый англичанин был в бешенстве. Размахивая револьвером, он орал на ломаном хиндустани: "Сыновья свиньи, ублюдки, поверх голов стреляете! Цельте ниже, не то мы вас самих пристрелим!" При этих словах все английские офицеры выхватили револьверы и наставили их на гурков. "Огонь!" - крикнул краснолицый. Теперь винтовки гурков смотрели прямо в толпу. "Ложись!" - по - военному скомандовал джамадар, и оба мальчика повалились на землю. В ту же секунду над ними просвистели пули...

Винтовки заливались лаем, пули с визгом летели в толпу, тут и там падали мужчины, женщины, дети; вопли и стоны раздава - лись со всех сторон. Люди бросались к узким проходам между домами, теряя на бегу туфли, чалмы, даже дхоти^*; бегущие топтали упавших... Но и тем, кто добежал до выхода, не было спасения. Краснолицый направил на них огонь, и они падали, как подкошенные, не успев укрыться между стенами.

^*(Дхоти - мужская одежда.)

Куда Ни глянь - везде лежали мертвые, умирающие, раненые, сквозь грохот выстрелов слышались мольбы о помощи, крики: "Аллах!", "Господи!", "Мама!" кто-то стонал совсем близко, и Анвар, чуть подняв голову, увидел, что это гостиничный слуга Нанду. Он был ранен в живот и судорожно хватался за него, извиваясь на земле. <...> Убитые и раненые были везде, но этого человека он знал, разговаривал с ним. Только вчера Нанду рассказал ему, что недавно женился. Весь ужас происходящего сосредоточился в том, что случилось с Нанду.

- Джамадар - сахиб, надо же что - нибудь сделать! - закричал он и, невольно приподнявшись, указал на несчастного Нанду, корчившегося в нескольких шагах от них.

- Лежи! - прикрикнул на него джамадар. Мальчик припал к земле, и в тот же миг над ним опять провизжала пуля...

Джамадар внимательно смотрел на Нанду.

- Сделать ничего нельзя. Разве что перевернуть его, чтобы кровь вытекла из раны и он мог спокойно умереть. - ...Джамадар осторожно перевернул его ничком, и скоро он затих...

- С ума, что ли, сошел начальник? - повторил [джамадар] несколько раз, а потом, прежде чем Анвар и Ратан успели сообразить, что у него на уме, вдруг поднялся и пошел прямо на винтовки, изрыгающие огонь и смерть...

- Эй, генерал - сахиб! - ...крикнул Аджит Сингх, не обращая внимания на свинцовых посланцев смерти. - Я сражался за вас на войне. Я спас жизнь английскому офицеру. Если не верите мне, посмотрите на мои медали. Но это не война. Нельзя убивать безоружных людей. Этак вам придется убить двадцать тысяч. Мы даже в немцев не стреляли, когда они были без оружия. <...>

Всего несколько шагов отделяло джамадара от краснолицего, который стоял на трибуне, сжимая в руке револьвер.

- Что же вы молчите, сахиб? Прикажите вашим людям прекратить стрельбу. - Голос звучал смело, но в нем yate не было вызова. - Мы верные слуги начальства, генерал - сахиб. Мы не бунтовщики, не изменники. Зачем же вы в нас стреляете? Сжальтесь над нами, сахиб, вы наш отец и мать...

Дерзкий вызов растворился в угодливой мольбе. И машиналь - но, по тридцатилетней привычке, правая рука джамадара подня - лась к виску - он отдавал честь английскому офицеру.

Раздался выстрел - и джамадар... мешком упал на землю. Стрельба прекратилась. Краснолицый выкрикнул слова команды, и весь отряд промаршировал к воротам и исчез. На парк Джали - анвала сошла тишина, более страшная, чем треск винтовок. Анвар и Ратан подползли к джамадару. Он лежал мертвый, пуля, пройдя над медалями, попала ему в сердце...

Мертвые и раненые лежали кругом, как сжатая пшеница в поле. Маленький ребенок будил мать, уснувшую вечным сном; неподалеку от нее недвижно раскинулся мальчик - ровесник Ан - вара. И повсюду - кровь... Анвар увидел лицо Ратана. На этом лице не было ни страха, ни горя. Он кусал губы, чтобы не разрыдаться, а в глазах, устремленных куда - то вдаль, пылал холодный огонь мщения.

Мулк Радж А панд (род. в 1905 г.). Лик рассвета. История индийского мальчика. Роман. М., 1963, с. 287 - 288.

Известный прогрессивный индийский писатель ведет рассказ от имени мальчика Кришны Чан да.

Пришел доктор. Мы все умолкли - такое у него было хмурое и расстроенное лицо. Шакунтала тревожно спросила:

- Что опять придумали твои враги?

- Враги твоего мужа, - сказал Чуни Лал, опускаясь в крес - ло, - расстреливают людей и публично избивают их. <...> Вы знаете... этот мясник Дайер расстрелял толпу в Джалианвала Багхе только для того, чтобы "навести страх", - он так и сказал своим офицерам. Он оставил раненых и умирающих на площади и не подумал даже прислать туда врачей. Многие умерли от ран, а несколько человек кинулись в заброшенный колодец, чтобы уберечься от пуль, и утонули, потому что никому не разрешили спасти их. Эти ужасы продолжаются по сей день. А теперь еще этот "приказ о ползании"!..

- Это еще что такое? - спросила Шакунтала.

- Вы знаете, что толпа избила английскую сестру на одной из улиц Амритсара. Так вот Дайер приказал, чтобы все, кому нужно пройти по этой улице, проползали ее на брюхе^*. Интересно, что на этой самой улице нашлось несколько добросердечных индийцев, которые спасли мисс Шервуд. Впустили ее в дом и защитили от разъяренной толпы. Но теперь и они должны подчиняться приказу этого тупоголового генерала. В лавку за овощами им придется ползти! На главных улицах и на железнодорожных станциях воздвигли платформы для публичных экзекуций. У индийцев конфискованы все велосипеды; теперь только европейцы имеют право ездить на двух колесах. Это не просто военное положение, а целая кампания запугивания и устрашения. Они хотят наказать весь на - род - пусть не выступает против англичан.

^*("Приказ о ползании" генерал Дайер подписал 19 апреля 1919 г. За невы - полнение этого приказа индийцу грозил расстрел без суда.)