Революционное народничество 70 - 80-х годов

Стихотворение народника С. Синегуба "Песня", написанное в тюрьме как обращение к единомышленнику-другу, содержит основные положения программы революционных народников, выраженные в яркой образной форме.

Подумать, какие черты мировоззрения представителей второго поколения русских революционеров нашли отражение в этом стихотворении.

Значит, за дело бодрей

Песня (Посвящается Д. А. К.)

Есть голова на плечах, 
Руки есть, крепкое тело - 
Значит: найди себе дело, 
Жизнь проводи не в речах! 
Красные речи - к чертям! 
Слезы, да охи, да вздохи 
Тоже помощники плохи 
В деле служенья людям! 
Много гонимых вокруг, 
Надо им счастье, свободу - 
Значит: берись за работу, 
Будь же гонимому друг! 
Если любить - так любить, 
Делая дело - не плача! 
Трудная эта задача 
Даром на свете не жить! 
Трудная, точно. - 
Судьба Правды борцов не жалеет, 
Словно как бритвою бреет 
Честную жизнь их борьба! 
Значит, работай, работай, 
Вечно наполни заботой 
Краткость дарованных дней! 
Не говори, что "один 
В поле-де ратном не воин!" 
Будь уваженья достоин, 
Будь ты душой исполин! 
Много гонимых вокруг, 
Смело бери в свои руки, - 
С светочем честной науки 
Шествуй в народ. На простор! 
К свету и к жизни зови 
Бедных, убогих, забитых, 
Потом трудовым облитых, 
Смело во имя любви! 
Сними их труд разделяй, 
С ними дели их страданья, 
Им все свои упованья, 
Думы свои передай! 
Им на врага укажи, 
Дай им оружие в руки: 
Знания честной науки, 
Смелость великой души! 
Много придется узнать 
Мук на дороге тернистой, 
Но ведь и с совестью чистой 
Легче, друзья, умирать!.. 

Практическая деятельность революционеров-народников описывается в воспоминаниях В. Фигнер. Отрывок зачитывается отдельными фрагментами на уроке или используется для сообщения учащимся.

Первые шаги

…В марте 1878 г. в Саратове уже было кое-что сделано: человек 12 жило по деревням, тут были сельские учителя, сельские писаря, деревенские сапожники, земледельцы-работники, бродячие торговцы; кроме того, велась деятельная пропаганда между городскими рабочими в самом Саратове.

Почти одновременно с устройством товарищей получила место и я в Петровском уезде. Вместе со мной поселилась моя сестра Евгения, только что сдавшая экзамен на фельдшерицу при саратовской врачебной управе.

... Для крестьян появление фельдшерицы, лекарки, как они выражались, было диковинкой. Мужики шли к попам для разъяснения, для всех ли я приставлена или только для баб. После разъяснения меня осадили пациенты. Бедный народ стекался ко мне, как к чудотворной иконе, целыми десятками и сотнями: около фельдшерского домика стоял с утра до позднего вечера целый обоз; скоро моя слава перешла за пределы трех волостей, которыми я заведовала, а потом и за пределы уезда.

... В первый месяц я приняла 800 человек больных, а в течение 10 месяцев - 5 тысяч человек, столько же, сколько земский врач в течение года в городе, при больнице, с помощью нескольких фельдшеров.

...Вскоре нам удалось открыть школу. Евгения заявила крестьянам, что она возьмется даром обучать детей, пусть только присылают их: все учебные пособия у нас есть, отцам не придется покупать ни азбук, ни бумаги, ни перьев. У нее сейчас же собралось 25 человек учеников и учениц. Надо заметить, что во всех трех волостях моего участка не было ни одной школы. Когда жители села Ключевки, бывшие крепостные Кстинова, выразили ему желание устроить училище, тот отсоветовал им как вещь несвоевременную и дорогостоящую. Некоторые из учеников были привезены к Евгении из других сел и деревень, иногда верст з 20. Кроме учеников маленьких, были и взрослые, некоторые мужики просили заниматься с ними арифметикой, необходимой для всевозможных мирских и волостных учетов. Скоро сестра приобрела лестное название "наша золотая учительша".

Такая жизнь, такое отношение к нам простых душ, чающих света, имели такую чарующую прелесть, что мне и теперь приятно вспоминать ее: каждую минуту мы чувствовали, что мы нужны что мы не лишние. Это сознание своей полезности и было той притягивающей силой, которая влекла нашу молодежь в деревню; только там можно было иметь чистую душу и спокойную совесть, и если нас оторвали от этой жизни, от этой деятельности то в этом были виноваты не мы*.

*(Вера Фигнер. Запечатленный труд. Воспоминания в двух томах, т. I. М., "Мысль", 1964. стр. 152 - 159, 161 - 164.)

Обсудить, что представляло собой "Хождение в народ".

В книге В. Прокофьева "Желябов" красочно описывается деятельность партии "Земля и воля", освещаются возникшие среди народников разногласия, особенно сильно проявившиеся на Воронежском съезде. Вскоре "Земля и воля" распалась на две новые партии - "Народную волю" и "Черный передел". Члены "Народной воли", сторонники политической борьбы и террора, возглавляемые А. И. Желябо-вым, А. Д. Михайловым, С. Л. Перовской и др., вступили в ожесточенную схватку с царизмом, закончившуюся казнью царя Александра II.

Текст пересказывается и частично цитируется учителем в ходе изложения.

Воронежский съезд партии "Земля и воля"

В Воронеж приехали далеко не все члены "Земли и воли", Многие, опасаясь потерять места в деревнях, с таким трудом добытые, доверяли товарищам свои голоса.

Террористы заставили ждать себя, хотя никто из землеволь-цев не догадывался о совещании в Липецке*.

*Липецкое совещание (или съезд) народников - сторонников политической борьбы с самодержавием - состоялось в июне 1879 г., в Липецке. Его участники объявили себя Исполнительным комитетом, который после Воронежского съезда положил начало новой организации - "Народная воля".

Разногласия начались сразу же. Против борьбы политической, против террора выступил Георгий Плеханов. Это был крупнейший теоретик землевольцев, прекрасный оратор, добрый товарищ. С ним очень считались, к его слову прислушивались. Террористы понимали, что им необходимо как можно скорее провести Желябова и остальных в члены "Земли и воли", чтобы увеличить свои силы. Надеялись они и на то, что Плеханову сможет противостоять не менее блестящий оратор Желябов. У земле-вольцев-"деревенщиков" тоже были люди, которых они пригласили на съезд и хотели оформить как членов организации.

Вызвали и тех и других, без труда приняли в партию.

Начались первые схватки.

Плеханов видел, как изменились настроения большинства товарищей. Бесплодное сидение по деревням убивало веру в пропаганду, жестокие расправы правительства возбуждали негодование и месть. Георгий Валентинович понимал, что террор грозит полностью оторвать партию от народа, противопоставить заговор революции. И он был готов сражаться, бороться не только против идей новаторов, но и за тех членов "Земли и воли", которые еще не заражены этими идеями.

Плеханов ушел с первого же заседания.

Желябова возмущали "деревенщики". Чем больше он знакомился с ними, тем сильнее недоумевал: какие же это революционеры? Зарылись в свои берлоги, исподтишка читают сказочки, толкуют о житье-бытье с лапотниками, корпят в волостных управлениях, потчуют древних старух касторкой и чего-то ждут... А чего они дождутся? Нет, греться на завалинке он не будет!

Андрей не скрывал своих взглядов, выступал резко. Ему аплодировали, им возмущались.

После ухода Плеханова самым ярым противником "политиков" оставался Михаил Родионович Попов. По темпераменту ему быть бы террористом, но он по-прежнему ратовал за пропаганду. Много дорог исколесил Попов, многим крестьянам рассказывал о социализме. Михаил Родионович не спускал Желябову ни одной реплики, особенно если Андрей заговаривал о мужике. А Желябов говорил. Среди этих интеллигентов он один был крестьянином, и ему казалось, что он знает мужика лучше, чем Попов. Андрей верил в крестьянина, но не в его революционность.

Но раскола не произошло: сошлись на компромиссах. Оставили без изменений программу "Земли и воли".

В конце июня Лесное* оживилось. Приехали Квятковский, Морозов, Желябов, Михайлов, Баранников, подъезжали и "деревенщики". Они бросали насиженные места, предчувствуя, что Воронежский съезд не окончился, а только начинается, что именно в Петербурге решится судьба "Земли и воли".

*(Дачный поселок возле Петербурга.)

И опять возобновились споры, переговоры, общие и сепаратные совещания. Но последних было больше. Софья Перовская старалась еще примирить фракции, но и ей это было не под силу. Споры иногда перехлестывали пределы Лесного, возникали в более широкой аудитории сочувствующих. Плеханов пытался I вернуть "Землю и волю" на старый путь мирной пропаганды социализма в деревне. Его оппонентами выступали "политики", и среди них Желябов. Теоретически Плеханов на голову превосходил Желябова, но за Плехановым шли единицы. Желябов увлекал десятки, увлек он в конце концов и Перовскую.

...В Лесном произошел окончательный разрыв. Пропагандисты-"деревенщики" взяли себе "землю", политики - "волю", и фактически возникло две партии "Черный передел" и "Народная воля".

Плеханов, Стефанович, Дейч, Вера Засулич составили ядро "Черного передела". В "Народную волю" ушли Квятковский и Александр Михайлов, Морозов, Фроленко и, конечно, Желябов. -

У чернопередельцев - талантливые публицисты-теоретики, у народовольцев - практики революционной борьбы. Андрея при этом не было. Он вернулся в Петербург в двадцатых числах августа 1879 года, чтобы 26-го присутствовать на знаменательном заседании Исполнительного комитета в Лесном.

На повестке один вопрос: следует ли продолжать намеченные предприятия против генерал-губернатора или же сосредоточить все силы на одном государе?

Споров почти не было. Его императорскому величеству был вынесен смертный приговор*.

*(В. Прокофьев. Желябов. М., "Молодая гвардия", 1960, стр. 144 - 146.)

Обсудить, в чем состояла основная причина раскола "Земли и воли" и образования двух новых партий.

Андрей Желябов - вожак партии "Народная воля"

Его никто не выдвигал на руководящие должности. Все равны, все члены Исполкома, а если попались в лапы полиции, если ведется дознание - то просто агенты третьей степени.

Но как-то само собой получилось, что Желябов стал первым среди равных. Он не добивался этого первенства, да и не замечал его. И не потому, что был лишен честолюбия. Но все, что делал Андрей, все, о чем думал, посвящалось борьбе. Вне ее у него не было жизни. А делать он умел, умел и думать, думать логично, делать дерзко.

Его голос эхом разносился по всей России подпольной, над действиями партии царил "дух Желябова".

Он никогда не замыкался в кругу определенных, почему-либо милых его сердцу дел. И не боялся "грязной", черновой работы. Новые предприятия партии всегда зажигали его. И он вкладывал в их Осуществление всю душу, все силы. А душа у него была большая, силы гигантские.

Но никогда он не подавлял товарищей, оставаясь единомышленником в большом и малом. Желябов умел убеждать, доказывать, вдохновлять. Некоторые называли его "чародеем", но верили безусловно, шли за ним, готовые на все*.

*(В. Прокофьев. Указанное сочинение, стр. 215 - 216.)

Народовольцы казнят царя

Вечером 28 февраля Вера Фигнер изгнала из конспиративной квартиры у Вознесенского моста всех, кто мешал работе. Остались Софья Перовская и "техники", подготовляющие бомбы.

Перовская была вконец измучена событиями этого дня, руки у нее дрожали. В таком состоянии она не только не могла помочь изготовляющим на завтра метательные снаряды, а, наоборот, можно было опасаться, что усталая женщина одним неосторожным движением взорвет квартиру. Софью Львовну уговорили прилечь, и она сразу уснула.

Всю ночь горел свет в окнах дома у Вознесенского моста. Четыре человека молча трудились, и со стороны могло показаться, что они заняты мирным изготовлением срочного заказа.

Вера Фигнер и Суханов большими ножницами кромсали жестянки из-под керосина. В углу комнаты, где пылал камин, Николай Кибальчич отливал свинцовые грузики и заполнял жестянки темной массой, похожей на студень.

В два часа ночи Вера Фигнер уснула, а когда в восемь часов утра Перовская разбудила ее, то в комнате все еще горели лампы и тлел камин. Перовская уходила, положив в свою сумку два готовых снаряда.

Царь благополучно проехал в Михайловский дворец. Теперь он в ловушке - бомба или мина. А ведь Андрей должен был сегодня занимать место Перовской и в случае чего прикончить царя ударом кинжала. Да, он всегда брал на себя самое трудное, и все ему было по плечу.

Перовская очнулась от тяжелого раздумья. С минуты на минуту царь покинет Михайловский дворец. Перовская вынимает платок и, повстречавшись с Гриневицким, Рысаковым, Михайловым, три раза сморкается. Метальщики торопятся на набережную канала.

Царская карета вылетела из-за угла Инженерной улицы. В двадцати метрах от поворота уже стоял Михайлов, немного далее - Рысаков, за ним - "Котик". Перовская успела перейти Казанский мост и встала на другом берегу, у Конюшенного дворца.

В ее руках опять мелькнул платок. Навстречу карете метнулся Рысаков. В уши ударила волна взрыва. Затем в наступившей тишине было слышно, как сыпались стекла в придворном Манеже на Театральной улице. Царскую карету окутывало темное облако дыма. Слышались крики, кто-то стонал.

Дым немного рассеялся. Стало видно, что взрыв разбил задок царской кареты. Быстро собиралась толпа. Солдаты, жандармы осаживали народ.

У Перовской все похолодело. Царь, он опять невредим. Дьявольское наваждение, царя не брали ни пули, ни динамит! Какой-то ангел или демон охранял монарха.

Софья Львовна вцепилась в решетку ограды. Где же Тимофей, где "Котик"?

Перовская отрывается от решетки. Все кончено!..

Новый взрыв! Летят клочья дыма, комья снега, обрывки платья...

На сей раз все было кончено. Когда дым осел, люди, разбросанные взрывом, боялись подступиться к тому месту, где мгновение назад стоял император. Даже мертвым царь обрекался на одиночество. Никто не знал, убит ли он или еще дышит. Александр лежал на панели, шинель обуглилась, фуражку унесло, ноги были обнажены, и ручьем лилась кровь. Вокруг валялось два десятка полицейских, казаков из свиты, просто случайных прохожих. Одни были ранены, другие контужены взрывом или убиты.

Вечером стало известно, что царь скончался в 3 часа 55 минут дня. Молодой человек, бросивший бомбу, умер пятью часами позже в придворном госпитале. Перед смертью он пришел в сознание. На вопрос, как его фамилия, ответил: "Не знаю". Это был Гриневицкий*.

*(В. Прокофьев. Указанное сочинение, стр. 274 - 275, 286 - 289.)

Обсудить, что побудило народовольцев вступить на путь террористической борьбы против царизма, какие моральные качества они проявили в этой борьбе.