Назревание революционного кризиса в стране в начале XX в.

Приводимый ниже отрывок из книги Л. Островера "Буревестники" можно использовать для ученического сообщения в классе.

Обуховцы строят баррикады

Никогда еще выступление рабочих не дышало такой смелостью такой уверенностью в своей правоте, как действия обуховцев в этот день.

Камни летели со всех сторон. В воздухе стоял гул, как в го-пах во время обвала. Кирпичи, сталкиваясь на лету, рассыпались и обдавали матросов красной пылью...

Не выдержал Иванов: втянув голову в плечи, он побежал. За ним, прихрамывая, побежал и боцман.

Каменный дождь мгновенно прекратился. Матросы, очутившись без начальства, закинули винтовки за плечи и без строя, врассыпную, побрели на завод.

Но это еще не победа!

Со стороны Питера приближалась новая конная часть.

- Запасайся камнями и за мной! - крикнул Гаврилов.

Он хотел сбить конников на марше.

Дома 48 - 50 имели общий забор и крепкие ворота. Туда и ринулись обуховцы.

- Баррикаду строить! - распорядился Ермаков. Закипела работа. Перед воротами выросла баррикада из бочек, телег, телеграфных столбов. Марфенька Яковлева и девушки с Карточной таскали кирпичи, камни.

Первым появился перед баррикадой полковник Палибин со своими конными городовыми.

- Выходите! Не то перестреляю!

В Палибина полетели кирпичи. Гнедой конь под ним сначала подпрыгнул, потом упал на передние ноги. Палибин не удержался в седле и рухнул на землю.

- Это тебе за Казанскую площадь! - крикнул Фома Кармазов.

Грузный полковник ловко вскочил на ноги и побежал к церкви, что высилась против баррикады. Там он спешил городовых и открыл по рабочим стрельбу из револьверов.

Во дворе поднялась суматоха. Женщины сзывали детей, силой уводили своих мужей.

- Остановитесь! - послышался возмущенный голос Марфеньки Яковлевой.- Мы не должны оставить в беде своих братьев!

Марфенька взобралась на баррикаду и, швырнув в городовых несколько камней, не уходила. Она стояла - тонкая, стройная 1 с поднятой рукой, с откинутой назад головой, как бы любуясь сверкающей голубизной весеннего неба. Со стороны церкви засвистели пули, но ни одна из них не задела храброй девушки

Геройский поступок Марфеньки приободрил женщин. С окон и крыш полетели в городовых бутылки, цветочные горшки.

Со стороны проспекта приближались две роты пехотинцев. Впереди - офицер с обнаженной шашкой в руке, за ним - три барабанщика и лес сверкающих штыков.

- Против солдат не устоим,- мрачно промолвил Гаврилов

- По домам, - коротко сказал товарищ Алексей. Помедлив, он добавил: - Воевали неплохо. В другой раз повоюем ещё лучше.

Наступила ночь. Дома как бы отодвинулись от проспекта, ушли в глубь огородов. Ни одного огонька в окнах. Все живое замерло, притаилось. Даже собаки и те примолкли. И в этой зловещей тканине орудовали жандармы. Целой бандой врывались они в дома активистов и уводили с собой всех, кого находили на месте.

Полковник Палибин глубоко запустил свой невод. Он арестовал свыше 900 рабочих; среди них - почти все руководители.

Обуховцы остались без вожаков, и случилось то, чего опасался Ермаков: голод погнал рабочих к станкам.

А правительство не удовлетворилось этим. Впервые в истории России рабочие вступили в бой с войсками. И правительство решило наказать обуховцев, жестоко наказать, чтобы "каменные бои" не стали традицией*.

*(Л. Острове р. Буревестники. М., "Советский писатель", 1957, стр. 343-346, 358 - 359, 364, 366, 369.)

Обсудить, что нового было в выступлении обуховцев по сравнению с рабочими стачками 80 - 90-х годов и как это новое отразилось в действиях Марфеньки Яковлевой.

В романе М. Горького "Мать" дано яркое описание первомайской демонстрации сормовских рабочих в 1902 г.

Предлагаемый текст используется для подготовки рассказа учителя с цитированием наиболее красочных мест.

Подумать и обсудить, каковы были особенности рабочего движения в России в начале XX в.

Первомайская демонстрация в Сормово

Вышли на площадь, к церкви. Вокруг нее, в ограде, густо стоял и сидел народ, здесь было сотен пять веселой молодежи и ребятишек. Толпа колыхалась, люди беспокойно поднимали голову кверху и заглядывали вдаль, во все стороны, нетерпеливо ожидая.

Заревел гудок, поглотив своим черным звуком людской говор.

- Товарищи! - раздался голос Павла.

_ Товарищи! Мы решили открыто заявить, кто мы, мы поднимаем сегодня наше знамя, знамя разума, правды, свободы!

Древко, белое и длинное, мелькнуло в воздухе, наклонилось, разрезало толпу, скрылось в ней, и через минуту над поднятыми кверху лицами людей взметнулось красной птицей широкое полотно знамени рабочего народа.

_ Да здравствует рабочий народ! - крикнул он.

Сотни голосов отозвались ему гулким криком.

_ Да здравствует социал-демократическая рабочая партия, наша партия, товарищи, наша духовная родина!

В ряды, товарищи! Да здравствует праздник свободных людей! Да здравствует Первое мая!

Толпа слилась плотнее. Павел махнул знаменем, оно распласталось в воздухе и поплыло вперед, озаренное солнцем, красно и широко улыбаясь...

Отречемся от старого мира...

- раздался звонкий голос Феди Мазина, и десятки голосов подхватили мягкой, сильной волной:

Отрясем его прах с наших ног!..

Мать с горячей улыбкой на губах шла сзади Мазина и через голову его смотрела на сына и на знамя.

Вставай, подымайся, рабочий народ, 
Вставай на борьбу, люд голодный!..

- Открыто пошли, мать, а? Песню придумали. Какая песня, мать, а?

Царю нужны для войска солдаты, 
Отдавайте ему сыновей... 

И вдруг голова толпы точно ударилась обо что-то, тело ее, не останавливаясь, покачнулось назад с тревожным тихим гулом.

- Товарищи! - раздался голос Павла. - Солдаты такие же люди, как мы. Они не будут бить нас. За что бить? За то, что мы несем правду, нужную всем? Ведь эта правда и для них нужна.

Пока они не понимают этого, но уже близко время, когда и они встанут рядом с нами, когда они пойдут не под знаменем грабежей и убийств, а под нашим знаменем свободы. И для того, чтобы они поняли нашу правду скорее, мы должны идти вперед. Вперед, товарищи! Всегда - вперед!

Люди шагнули вперед, дробно ударив ногами землю. И потекла новая песня, решительная и решившаяся.

Мать схватилась руками за грудь, оглянулась и увидела, что толпа, раньше густо-наполнявшая улицу, стоит нерешительно, мнется и смотрит, как от нее уходят люди со знаменем. За ними шло несколько десятков, и каждый шаг вперед заставлял кого-нибудь отскакивать в сторону, точно путь посреди улицы был раскален, жег подошвы.

Мать, не мигая, смотрела. Серая волна солдат колыхнулась и, растянувшись во всю ширину улицы, ровно, холодно двинулась, неся вперед себя редкий гребень серебристо сверкающих зубьев стали. Она, широко шагая встала ближе к сыну, видела, как Андрей тоже шагнул вперед Павла и загородил его своим длинным телом.

- Иди рядом, товарищ! - резко крикнул Павел.

Андрей пел, руки у него были сложены за спиной, голову он поднял вверх. Павел толкнул его плечом и снова крикнул:

- Рядом! Не имеешь права! Впереди - знамя!

- Ра-азойтись! - тонким голосом кричал маленький офицерик, размахивая белой саблей.

Мать слышала сзади себя топот бегущих.

Под знаменем стояло человек двадцать, не более, но они стояли твердо, притягивая мать к себе чувством страха за них и смутным желанием что-то сказать им...

- Возьмите у него, поручик, это! - раздался ровный голос высокого старика.

Протянув руку, он указал на знамя.

К Павлу подскочил маленький офицерик, схватился рукой за древко, визгливо крикнул:

- Брось!

- Прочь руки! - громко сказал Павел.

Знамя красно дрожало в воздухе, наклоняясь вправо и влево, и снова встало прямо - офицерик отскочил, сел на землю. Мимо матери несвойственно быстро скользнул Николай, неся перед собой вытянутую руку со сжатым кулаком.

- Взять их! - рявкнул старик, топнув в землю ногой... Несколько солдат выскочили вперед. Один из них взмахнул прикладом - знамя вздрогнуло, наклонилось и исчезло в серой кучке солдат*.

*(А. М. Горький. Собрание сочинений в 18 томах, т. 4. М., ГИХЛ, I960, стр. 259 - 263.)

Стойкому большевику, талантливому агитатору, одному из выдающихся соратников В. И. Ленина - Н. Э. Бауману посвящена книга С, Мстиславского "Грач - птица весенняя". Революционная деятельность Баумана в основном связана с Москвой. Агент "Искры" вел огромную разъяснительную работу среди текстильщиков, поднимая их на борьбу против царизма. Он нес ленинские идеи в массы, сплачивая их ряды вокруг большевистской партии, вел непримиримую борьбу против меньшевиков.

Подумать и обсудить, какие черты были присущи Н.Э. Бауману как рабочему-революционеру.

Бауман - агент ленинской "Искры"

Стукнула входная дверь. По коридору затопали шаги. В дверь постучали.

- Войдите!

Через порог шагнул, с чемоданом в руке, молодой человек в драповом пальто и мягкой шляпе.

- Здорово, старина! Не забыл вятскую ссылку?

Ясные, радостные глаза, лоб открытый и высокий, небольшая бородка, отметинка - шрам на носу... Ну, конечно же, он!

- Бауман!

- Вот вы кстати приехали! Может быть, вместе с-товарищем Густылевым рассудите, как нам теперь на фабрике быть: хозяин снизил расценки...

- Тебя как крестили, товарищ?

- Грач.

- Грач? - раздумчиво повторил Козуба.- Грач - птица весенняя. Хорошая у тебя кличка, товарищ!

Решили немедля начать подготовку по казармам и рабочим квартирам, осторожненько, чтобы не разнюхали раньше времени хозяйские ищейки, не донесли "власть предержащим". Грач завтра же выедет в район, поднимет на стачку морозовских и коншинских: Козуба ему укажет, с кем там разговаривать, и записки даст. К тому же у Коншина и у Морозовых на фабриках социал-демократические организации хотя небольшие, но есть.

Козуба говорил всю дорогу, рассказывал о здешних делах и людях: говорил скупо, но очень четко, и Грач от слова к слову, убеждался, что это именно тот человек, который нужен для руководства такими вот, еще темными, как здешние полукрестьяне-ткачи. Об этом и сказал ему напрямки.

Козуба ухмыльнулся.

- Ты мне вот что лучше скажи, очень мне интересно: ты что, всегда веселый такой?

- Знаю, что в своей жизни прав.

- Прав? - Брови Козубы сдвинулись круто. - Ты почему думаешь, что прав? Сам додумал?

Бауман выпрямился над раскрытым уже чемоданом:

- Нет. Ленин помог.

- Ленин? - пробормотал, отводя глаза, Козуба.- Что ты, и в сушилке когда говорил, все - Ленин, Ленин... Он и в самом деле знает, в чем на земле правда и как ее добыть, Ленин твой? А я вот - не знаю с чего и начать.

Бауман сдвинул в сторону лежащее в чемодане поверху белье и достал пачку газет. Газеты были одинаковые - "Искра". Первым лежал № 4. Бауман протянул его Козубе, развернул, показал пальцем.

Козуба прочитал, щурясь, черный, четкий заголовок:

"С чего начать?" Усмехнулся.

- Здорово! Скажи, как пришлось. Почитаем... Это все нам?- радостно спросил он, увидя, что Бауман откладывает пачку на стол. - Вот это ладно! Не поверишь, какой у нас, фабричных, на правду голод. Каждую листовку из рук рвут...

На следующий день пришла весть: забастовали морозовские и коншинские. Совсем стало бодро. Это же великое дело - чувствовать, что не один идешь, что и справа локоть и слева!*

*(С. Метиелавский. Грач - птица весенняя. М., Детгиз, 1952, стр. 46 - 63.)

В 90-х годах XIX в. развивалась революционная поэзия рабочего класса. Популярным среди рабочих было стихотворение Г. М. Кржижановского "Беснуйтесь, тираны...". Его можно заслушать в чтении одного ученика или в музыкальном переложении.

Беснуйтесь, тираны...

Г. Кржижановский

Беснуйтесь, тираны, глумитесь над нами, 
Грозитесь свирепо тюрьмой, кандалами! 
Мы вольны душою, хоть телом попраны, 
Позор, позор, позор вам, тираны! 
Сверкайте штыками, грозите войсками, 
Спасти вас не могут казармы с тюрьмами, 
Ваш собственный страх не сковать вам цепями, 
И стыд, и страх, и месть вам, тираны! 
От пролитой крови заря заалела, 
Могучая всюду борьба закипела, 
Пожаром восстанья объяты все страны, 
И смерть, и смерть, и смерть вам, тираны!*

*("Русская революционная поэзия". М., 1957, стр. 158.)

Свидетельством роста классового сознания и революционной борьбы рабочих явилась в 1902 г. стачка в Ростове-на-Дону. В. И. Ленин писал, что здесь пролетариат впервые противопоставил себя как класс "всем остальным классам и царскому правительству".

Приводимый ниже отрывок учитель использует в своем изложении или для подготовки сообщения учащегося.

Ростовская стачка

Донской комитет решил обратиться к табачникам фабрик Асмолова и Кушнарева, рабочим завода Панина, петельной фабрики Токарева и других предприятий с призывом поддержать бастующих железнодорожников, объявив всеобщую стачку. Нужно было быстро и в большом количестве распространить прокламацию Донкома.

Илья Сабинин встретился с Ченцовым, рассказал, что необходимо сделать.

- Постарайся поднять на забастовку и ваших рабочих,- сказал он.

Стачка в городе разрасталась. Забастовали рабочие завода Пастухова, паровой мельницы, табачных фабрик, двумя днями позже остановились завод "Аксай", фабрика "Работник" и частично другие предприятия. На сходки стали приходить не только рабочие, но и служащие, и даже мелкие торговцы. Двор железнодорожных мастерских не мог вместить всех собравшихся, поэтому Донской комитет решил перенести сходки в Камышевахскую балку.

Особенно многолюдная сходка ожидалась в воскресенье 10 ноября.

К десяти часам они подошли к месту собрания. Здесь шумело человеческое море. В балке собралось тысяч тридцать людей. Юноши увидели и тех, кого сюда не приглашали, - полицию и казаков.

В центре о чем-то оживленно переговаривались руководители стачки - Сергей Гусев, Иван Ставский, Семен Васильченко и другие. Но вот прозвучал призыв к тишине. Далеко вокруг разнеслись пламенные слова оратора. Он говорил о священных правах рабочих, призывал быть твердыми в своих требованиях.

Однако на следующее утро, когда Иван и Виталий направились к балке, оказалось, что пройти туда невозможно: все подходы перекрыла полиция.

В одном месте столпилось несколько сот рабочих. Здесь было немало женщин, детей. Тех, кто пытался проскочить между казаками, переграждавшими путь, избивали нагайками. По адресу царских опричников раздавались гневные возгласы. Атмосфера накалялась с каждой минутой.

Казаки, обнажив шашки, приготовились напасть на рабочих. Ломай колья, занимай оборону! - подал сигнал Илья Сабинин.

Вооружились кольями, досками, камнями. Казаки, увидев сомкнутую живую стену, потоптались на месте и вложили шашки в ножны. Но когда рабочие стали расходиться, на их спины обрушились удары нагаек. В ответ засвистели камни. В этот момент бесновавшийся перед строем офицер скомандовал: "Пли!", - и по безоружной толпе были даны два залпа. На пустыре остались шесть убитых и двенадцать раненых.

"Звериное отродье, - думал Ченцов, возвращаясь домой.- Нет, это им даром не пройдет. Пока бьется сердце - драться и драться!" - И юноша крепко стиснул кулаки.

Рабочие продолжали самоотверженную борьбу.

...Шли дни, а стачка продолжалась. Чтобы сорвать ее, жандармерия и полиция прибегли к террору. Городская тюрьма наполнилась арестованными. Власти высылали семьи бастующих за пределы Ростова. Одновременно администрация мастерских пыталась воздействовать на неустойчивую часть рабочих, внести раскол в среду стачечников. Она уволила мастеров, которые избивали и обсчитывали рабочих, и обязалась удовлетворить часть требований стачечников.

Рабочие держались стойко. Только на двадцать третий день, когда исчерпаны были все средства и запасы продовольствия, они приступили к работе.

Весть о ростовской стачке набатом пронеслась по всей России. По стране прокатилась волна забастовок. Рабочие Киева, Одессы, Харькова, Екатеринослава и других городов на митингах и собраниях выражали свою солидарность с пролетариатом Ростова. Высокую оценку ростовской стачки дал В. И. Ленин. Он отмечал организованность политических собраний, возросшее классовое самосознание пролетариата. "Пролетариат впервые, - писал он, - противопоставил себя, как класс, всем остальным классам и царскому правительству"*.

*(М. Батогин, Г. Ченцов а. Дорогой отважных. Вышли мы все из народа... М., Госполитиздат, 1963, стр. 14 - 20.)

Вопрос. О чем свидетельствовала ростовская стачка?