Глава вторая

1

Было совсем уже темно, когда Мефодия вывели из юрты Субудая. Два нукера шли рядом с ним и держали концы веревки, которой Мефодий был связан. Пленник шел в окружении не менее десятка нукеров - Субудай велел зорко следить за ним. Нукеры знали: если пленный убежит, им завтра же переломят спины.

Мефодий был так измучен, что думал лишь о том, как бы поскорее упасть на землю и уснуть. Уже трое суток его не развязывали. Монголы, схватив его, мчались без остановки три дня и три ночи, меняя по дороге коней. Сейчас его руки и ноги ныли так, словно они были перебиты. Когда юрта Субудая осталась далеко позади, нукеры толкнули Мефодия, и он упал на траву. Стало немного легче. Нукеры расположились вокруг него, вскоре они принесли ужин. Ноздри Мефодия щекотал запах жареного мяса. Он заговорил:

- Кто-нибудь понимает здесь русский язык? Дайте поесть, я ведь живой человек.

Никто не откликнулся. И Мефодий понял, что среди них нет бродника. Обессиленный Мефодий задремал, ему хотелось поскорее забыть о еде. Вдруг кто-то потянул его за руку. Он замигал, не соображая, долго ли спал. При свете костра он узнал бродника Плоскиню. Старик принес Мефодию кусок мяса.

- Бери, ешь, - сказал он и поднес мясо ко рту Мефодия.

Забыв обо всем, Мефодий рвал зубами мясо из рук Плоскини. Ему казалось, что с каждой минутой прибывают его силы. Когда Мефодий съел мясо, Плоскиня принес ему воды.

- Завтра Субудай снова будет с тобой разговаривать. Если хочешь остаться в живых, отвечай на все вопросы, которые он будет тебе задавать.

- А ты будешь переводить то, что я скажу?

- Буду. Так и знай: будешь молчать - и тебя убьют, и меня.

Мефодий засмеялся:

- Да ты, я вижу, не обо мне печешься, а о себе.

Плоскиня разозлился:

- И где ты, упрямый такой, родился?

- Родился я на Русской земле. А вот ты где родился?

Плоскиня ударил Мефодия ногой в бок.

- Сам скажу Субудаю, чтобы тебе спину переломили!

Мефодий умолк. Плоскиня приставал к нему:

- Кто твой князь? Из какой земли пришел ты? Только это скажи мне, и больше ничего не надо. Я попрошу Субудая, чтобы тебя помиловали.

- А ты знаешь, из какой я земли? - промолвил Мефодий и снова поразил Плоскиню неожиданным ответом: - Из той Русской земли, где честные люди родятся.

Плоскиня плюнул Мефодию в лицо, встал и исчез в ночной темноте. Мефодий бросил ему вдогонку.

- Много бродил ты по степям, но, видно, и мать родную забыл.

Нукеры не обратили внимания на разговор двух оросов - Плоскиню они знали, а пленный был им не страшен, ведь он крепко связан. Нукеры шумели, пили, ругались между собой.

После неожиданного ужина усталый Мефодий быстро уснул. Проснулся он от легкого толчка. В таборе было тихо, монголы спали, лишь кое-где догорали костры.

- Слушай! - раздался едва уловимый шепот. - Я русский бродник. Плоскиня рассказал мне о тебе.

Голос умолк, ибо нукер, лежащий поблизости, зашевелился. Бродник приник к Мефодию и, выждав, когда нукер притих, снова начал шептать:

- Плоскиня молвил, что завтра, если ты ничего не скажешь, Субудай велит тебя казнить.

От этих слов сердце Мефодия забилось и надеждой и страхом. Радостно было услышать родной русский голос, и он спросил у незнакомца:

- Кто ты еси?

- Ты меня не знаешь. Бродник я. Нас много в дикой степи - мы рыбу ловим в реках, коней пасем. Беглецы мы, от гнева князей да бояр на волю, в степи, убежали.

- А теперь врагам прислуживаете?

Обиженный бродник замолчал. Потом он снова обжег ухо Мефодия горячим шепотом:

- Не служим мы врагу. Нас вместе с половцами в плен захватили. Не все такие, как Плоскиня. Я давно хотел бежать, но боялся, что мне не поверят князья русские. А теперь слушай - тебе помогу бежать и сам вместе с тобой поеду. Знаю, что ты в степи был, что князь послал тебя о монголах разузнать.

Мефодий хотел схватить бродника за руку, поблагодарить его, но, вспомнив, что связан, только плюнул в сердцах.

- Тише! - прошептал бродник. - Развяжу тебя, разрежу веревки, и мы поползем отсюда. Я уже приготовил двух коней. Стража спит: я им такого в кумыс подсыпал, что они будут спать до утра.

Он начал ножом разрезать веревки.

- Темно, ползи за мной, - прошептал бродник. - Мы в конце лагеря, тут и кони поблизости.

Мефодий пополз за бродником. Они то и дело останавливались, проверяя, не заметил ли их кто-нибудь. Вскоре сползли в балку. Бродник поднялся.

- Вот и кони, смотри.

Мефодий подошел к коню, пощупал его, прикоснулся к седлу и переметным сумам.

- Еда в сумках, - прошептал бродник. - Бери коня и иди за мной.

Мефодий взял повод в руки, и они тронулись. Кони ступали так легко, что казалось, будто дорога устлана пухом. Бродник повернулся к Мефодию.

- Не слышно, как ступают? Я ноги обернул им тряпками. Еще малость пройдем и поедем верхом. А сейчас надень татарскую одежду. Надевай! Не беда, что рукава коротки.

Они остановились. Бродник отвязал от седла узел и подал Мефодию.

- Поедешь за мной. Встретится стража - молчи. Я буду отвечать им.

Сели верхом и поскакали что было духу. К утру беглецы были уже далеко в степи и мчались к своим.

2

Передав коня слуге, Даниил остановился на берегу. Ревел Днепр, на порогах разбрасывая белесую пену, а перепрыгнув через них, катил успокоенные воды дальше. За Днепром раскинулась зеленая степь. Где-то там проклятые таурмены. Даниил вспомнил, как Мстислав поучал его: и Днепр и Днестр нужно защищать. Задумался и не услышал, как к нему подошел тесть.

- Что, Данило, про Днестр думаешь? - улыбнулся Мстислав. - Угадал я? И про Анну... Молодость, и я когда-то был таким.

Они сели на берегу Днепра и молча смотрели вдаль. Что ожидает их на том берегу? От самого Киева Мстислав ехал озабоченный. Черниговский князь Михайло Всеволодович не захотел идти вместе с галичанами.

- Отдельно поведу я черниговцев. Что скажут мне, когда назад вернусь без славы? Скажут, черниговцы воевать не умеют.

Мстислав доказывал ему, что порознь идти невыгодно: ведь они еще не знают, сколько у врага войска и каков этот враг... Но черниговский князь отказался. Ругались и с киевским князем. Киевляне начали избегать галичан, прятаться от них, и разгневанный Мстислав Удалой приказал спешно идти вперед...

- Киевский князь стоит на своем, - сказал Мстислав, бросая камешки в реку. - Молвил, что не даст ладей переправляться на левый берег. Но мы и без него переправимся. Скоро прибудет тысяча наших ладей.

Вечерние сумерки опускались на Днепр, окутывали степь. Князья сидели молча. К Даниилу подошел Микула и коснулся его плеча.

- Княже, на той стороне два всадника.

Мстислав, услыхав слова Микулы, поднял голову.

- Где всадники?

Микула показал рукой, но Мстислав ничего не видел в сумерках.

- Вон там. Я их уже давно заметил. Слушайте!

С того берега глухо доносился крик.

- Люди кричат, княже Данило, - промолвил Микула, приставив ладонь к уху.

- Крикни - пускай на конях переплывают сюда, и ладью пошли навстречу.

Мстислав и Даниил спустились ближе к воде. Когда ладья приблизилась к берегу, Даниил воскликнул:

- Мефодий!

Мефодий и его спутник выскочили на берег и поклонились князьям. Даниил удивленно посмотрел на своего воина. Лицо Мефодия было бледным, он осунулся и оттого казался еще выше. Короткие рукава чапана едва закрывали локти.

- Возвратился... В руках у татар побывал... Спасибо, этот бродник спас меня от смерти.

Все направились в шатер Даниила слушать расказ Мефодия.

Русское войско прибывало к Днепру. Через два дня подъехали черниговцы и стали выше, вдоль берега. Киевляне обошли галичан и расположились ниже порогов. А в стороне от них разместились смоленцы и трубчевцы. А там еще куряне, ростовцы... Как ни враждовали между собой князья, но день прибытия галичан и волынцев на ладьях стал праздником для всех. На берег Днепра сбежались воины всех русских земель и обнимали своих братьев. Увеличилось войско Мстислава Удалого и Даниила - десять тысяч новых воинов сошли на берег.

Вечером Даниил пришел в шатер Мстислава. Старый князь лежал на ковре и пригласил Даниила тоже прилечь.

- Не идут? - спросил Даниил.

Мстислав понял вопрос.

- Не идут, - хмуро ответил он. - Боятся, что я стану над ними. Пускай князь Киевский возьмется, он себя более умным считает... Мыслит, что я ему поклонюся. - Мстислав немного помолчал. - Вчера послал к нему, а он не захотел приехать, ответил, что болен.

- Ну и что же? Одни тронемся? - спросил Даниил.

- А почто здесь сидеть? Еще подумают басурманы, что мы их боимся. Надо перейти Днепр и ударить по ним. Они не идут, боятся нас. Говорил же Мефодий, что на Калке стоят. Видно, уже знают, что мы у Днепра, но не решаются нападать. Слыхали про русских. Это им не половцы!

Даниил встал и начал ходить по шатру.

- Дозволь, я завтра со своей дружиной поеду, попробую.

Мстислав улыбнулся.

- Горяч ты, сын мой! Слыхал ведь, у них войска два тумена, - что ты им сделаешь со своей дружиной?

- А доколе тут сидеть будем? Надо идти вперед, прогнать врагов!

- Не пойдешь ты один. Завтра все наши галичане и волынцы переходят на тот берег, тогда и пойдем в степь.

...Даниил верхом ездил вдоль берега, подгонял ладейников, чтобы они быстрее поворачивались. Галицкое и волынское войско переправлялось на левый берег Днепра. К полудню все закончилось, и Даниил, условившись с Мстиславом, помчался в степь со своей дружиной. Под вечер заметили на горизонте всадников, стоявших на пригорке. Даниил мгновенно полетел туда, но всадники скрылись. Русские выскочили на пригорок, но увидели только еле заметные точки вдали.

Вечером Даниил снова говорил Мстиславу, что нужно двигаться всем войском в степь.

- Пойдем, не спеши, успеешь еще повоевать. Ты посмотри - как только мы переправились через Днепр, за нами и другие князья двинулись. Пускай все перейдут, тогда и тронемся.

Русское войско сосредоточилось на левом берегу, растянулось большим лагерем. Время уже и на татар наступать, но князья все выжидали, никто из них не хотел идти за советом к соседу. Воины глухо роптали. Было мало хлеба, не хватало мяса.

Тысячник Гемябек строго выполнял приказ Субудай-богатура. Он не приближался к русским близко. Его сотни виднелись вдалеке и бросались наутек, как только русские пытались приблизиться к ним. Даниил упрямо рвался за татарами. Своим бегством они дразнили его. Он послал гонцов к Мстиславу с просьбой трогаться поскорее. Наконец Мстислав велел выступать. Волынские и галицкие дружины рассыпались по степи. Половецкая орда двигалась за ними. Хан Котян ежедневно приходил к Мстиславу. С тех пор как перешли Днепр, Котян повеселел: в степи для него были знакомы все дороги.

Войско медленно продвигалось вперед. Боялись оставить свои возы. Да и пешие воины не то, что конные дружинники, не поспеть им за всадниками. Ночью отдыхали, а с утра снова шли вперед. Дружина Даниила уходила все дальше и дальше. Она оторвалась от войска и на ночь располагалась отдельно от общего лагеря. Мстислав посылал гонцов разыскивать Даниила.

Уже пять дней длился поход. Все сильнее разгорались сердца русских воинов, все нетерпеливее рвались они в бой, возмущенные тем, что ненавистный враг убегал. На шестой день Даниил разбудил своих дружинников рано, на рассвете. Сегодня он хотел во что бы то ни стало догнать татар.

Рядом с Даниилом ехали Мефодий и бродник - они показывали князю дорогу. С ними был и Теодосий. Ни на шаг не отставал от Даниила Микула. У него в походе было много забот - он должен был все разведывать. Чтобы обмануть татар, на этот раз они двинулись вправо, намереваясь ударить на врага с тыла. Гемябек каждое утро высылал своих гонцов вперед, но как только показывались русские, гонцы возвращались и сотня его отступала. Русские и не догадывались, что они постоянно видели одну и ту же сотню.

В это утро долго не возвращались дозорные. Уже солнце высоко поднялось, а Гемябек все еще спал на разостланных воловьих шкурах. Он приказал не будить его, пока гонцы не вернутся с вестью о русских. Монголы пасли коней, жарили на кострах свежее конское мясо.

Гонец прискакал на взмыленном коне и просил разбудить тысячника Гемябека.

- Что, оросов увидели?

- Нет, сегодня их не видно, куда-то скрылись.

Нукеры Гемябека не разрешали тревожить тысячника.

Раз нет оросов, так зачем же его будить? Гонец долго пререкался с ними. Тут прибежал перепуганный монгол, который ходил собирать бурьян для костра. Он крикнул, что слева на горизонте видел всадников. Только тогда разбудили Гемябека, но было уже поздно - Даниил обходил татарский лагерь с правой стороны. Вчера Микула посоветовал ему выехать перед рассветом и мчаться направо - где-нибудь да удастся захватить татар, когда-то же ложатся они спать! Эту мысль подал Микуле Теодосий. "Они следят за нами, - настаивал Теодосий, - и видят каждый наш шаг. А нам надо их перехитрить, обогнать! Тогда они под наши гусли запляшут".

Так и сделали - опередили Гемябекову тысячу и оказались у нее за спиной. Теперь татары должны были спасаться.

...Гемябек вскочил на коня, но путь был перерезан - русские появились и с другой стороны. Татары вскакивали на неоседланных лошадей и, забыв о колчанах со стрелами, мчались куда глаза глядят. Уже начали долетать до них стрелы русских. Гемябек оглянулся, ударил коня, за ним устремились его воины. После отдыха кони бежали резво, и войско Гемябека быстро выскочило из балки.

Кони русских были в ночном походе и устали, но Даниил не отставал от татар.

Гемябек уже видел красный щит русского князя. Монголы сбились в кучу, и Гемябек велел им стать цепочкой, стрелами остановить оросов. Но какие стрелы? Колчаны остались в лагере. А русские стрелы роем жужжали, настигали врага, и сраженные монголы падали с коней. Гемябек резко осадил коня и повернул вправо, к Днепру. Монголы устремились за ним. Скрывшись в широкой балке, Гемябек разделил свой отряд на две части; половину оставил на месте - встречать оросов, а с остальными поскакал вдоль балки. Верные нукеры, мчавшиеся за ним, увидели, что из шеи Гемябека струится кровь. В горячке боя он и не почувствовал, как стрела коснулась его шеи и разорвала кожу. От балки у монголов был единственный путь - снова на степную равнину, но там их непременно встретят русские. Гемябек потерял много крови и еле держался в седле. Нукеры подхватили его и спрятали в кустарнике, а сами поскакали дальше.

Даниил на скаку повернул коня и увидел, что монголы скрылись в балке. Он велел Микуле взять два десятка воинов и преследовать монголов, а сам помчался с дружинниками к выходу из балки, наперерез убегающим. Но опоздал - половина монголов уже выскочила из балки... Не принимая боя, они изо всех сил гнали своих коней. И все же многие погибли в балке. Их гнал Микула со своими дружинниками, а при выходе встречал Даниил. Отряд Гемябека был разбит, пропал и сам Гемябек. Монголы метались по балке, их настигали русские и рубили мечами. Не взяли ни одного пленного - монголы не хотели сдаваться, отчаянно сопротивлялись до конца. После боя, когда собрано было оружие убитых монголов, дружинники услышали стон и нашли Гемябека. Он метался в горячке и истошно кричал. Шея у него распухла, окровавленная рубашка прилипла к телу. Бродник крикнул:

- Княже! Да это татарский тысячник, посмотри! - и он сорвал с шеи Гемябека позолоченную пайцзу^*.

^* ( П а й ц з а - овальная дощечка, выдававшаяся от имени Чин- гис-хапа. Сотники получали серебряную пайцзу, тысячники - позолоченную, темники - золотую. Пайцза выдавалась и другим приближенным хана в знак его особой милости.

)Вечером Даниил прискакал к Мстиславу с вестью о первой победе. Выслушав зятя, Мстислав позвал бродника.

- Далеко ли до реки Калки? - спросил он.

- Еще два дня ходу.

- Пойдем без остановки, чтобы встретить татар, - заволновался Мстислав. - Если задержимся, они могут сняться и уйти.

Тысяцкий Дмитрий прибежал и рассказал, что его люди захватили у татар много скота.

- Будет чем кормить войско! - гордо добавил Дмитрий.

Мстислав велел трогаться на рассвете и уже не бранил Даниила за то, что тот вырвался вперед.

Хан Котян с сияющим лицом вошел в шатер Мстислава и обратился к Даниилу:

- За то, что разгромил ты Гемябека, половцы благодарны тебе. Гемябек глумился над нашими детьми. Княже Мстислав! Дозволь, чтобы с дружиной князя Даниила пошло и войско хана Яруна. Он храбрый воин, поможет князю Даниилу.

Русские двинулись дальше в степь. Татары уже не подходили к ним так близко. Русские князья всполошились. Весть о первой победе, одержанной Даниилом, вызвала зависть: Даниил и Мстислав завоюют себе славу

победителей, а они опоздают! Молодые князья роптали на старших:

- Галичане и волынцы идут впереди, им и слава достанется, они и добычу захватят. Спешить надо.

Теперь все князья вели своих воинов за Мстиславом и Даниилом.

3

Субудай ожидал Джебе-нойона. Он часто посылал нукеров взглянуть, не едет ли горячий Джебе. Условились, что Джебе поедет навстречу оросам, а Субудай осмотрит войско, - оросы приближались, и бой мог начаться в любой момент.

Джебе появился неожиданно. Субудай бросился к нему:

- Что слышно?

- Оросы уже возле Калки, стали на том берегу.

Субудай испугался, но не показал виду. Спокойно начал говорить, чтобы ненавистный соперник не заметил его замешательства.

- Возле Калки? Враг сам идет в ловушку. Так учит нас повелитель, великий Чингис-хан.

- Я привел их сюда, Субудай-богатур. Мои воины, как змеи, ускользали из рук врага, они прикидывались, что боятся оросов, и убегали от них. Только отряд Гемябека они разбили, а самому Гемябеку отрубили голову.

Субудай воскликнул:

- Оторвали собаке голову?! Ха-ха! Долго лаял этот пес! Новый тысячник будет, не такой, как этот хитрец Гемябек.

Джебе-нойон знал, что Субудай давно хотел избавиться от Гемябека, и не удивился, что Субудая не опечалило известие о гибели тысячника.

- Будем ждать до утра? - осторожно спросил Джебе-нойон.

Субудай быстро ответил:

- Пускай оросы ждут, а мы начнем.

- И я так хотел сказать, - промолвил Джебе-нойон. - Оросы спешат за нами, боятся, что не догонят нас! - И захохотал.

Субудай позвал нукера и велел собрать всех тысячников. Тысячники были наготове и потому мигом все явились - они предчувствовали, что предстоит бой.

Обманули мы оросов. - Субудай окинул всех взором. - Их коназы думают, что мы бежим от них, и пришли прямо к нам. Завтра они снова начнут погоню, но мы уже не побежим. Соберите всех сотников и напомните им наш закон. Пусть сотники снова скажут десятникам о повелении Чингис-хана: если кто-нибудь отступит - казнить десятника. - Субудай умолк. Тысячники хорошо знали этот закон, но не всегда Субудай перед битвой напоминал о нем. А раз уж напомнил сейчас, то, видно, сеча будет великая. Субудай продолжал: - Спать сегодня придется мало. Солнце должно застать нас на новом месте. Из лагеря ничего не брать! Голову Гемябека кипчаки возят с собой. Запомните: так случится с каждым, кто не будет беречь свою голову, - добавил он, гневно сверкая злым глазом. - Лучше уж самому носить свою голову на плечах, чем кто-то другой будет возить ее в мешке... Идите к своему войску.

4

Мстислав Удалой под вечер прибыл на берег Калки. Галичане и волынцы, расположившись лагерем, разжигали костры. Рядом с ними были половцы, приведенные ханом Котяном. Татары молчали. Это встревожило Мстислава. Неужели бежали? Он сел на коня и поехал вдоль берега. Всюду стояла тишина, татар никто не видел. Даниил с тысяцким Дмитрием молча ехали рядом.

- Что же это такое? - промолвил Мстислав. - Бродник говорил, что татары остановились у Калки, а их и не видно, нет огней.

- Может, увидели нас и убежали? - несмело предположил Дмитрий.

Мстислав ничего не ответил.

- А где остальные русские князья? - спросил Мстислав.

- Расположились выше нас по берегу, а князь Мстислав Киевский - около горы, - ответил неожиданно появившийся Микула.

Мстислав ехал, погрузившись в размышления. Он и не заметил, как очутился возле своего шатра. Только теперь ощутил голод - ему казалось, что он вовсе и не завтракал. Слуги несли ароматное жареное мясо.

- А это что? - спросил Мстислав, садясь на походный стульчик.

- Корчага, - торопливо ответил слуга.

- Вижу. Кто принес?

- Боярин Филипп. Он скоро придет. - Слуга выглянул из шатра и обрадованно сказал: - Да вот и он...

Через минуту появился Филипп.

- Я спросил, есть ли у тебя мед, и мне молвили: "Нет твоего любимого меда". А у меня еще есть. - Он тревожно ожидал, что скажет Мстислав, и, почувствовав, что Мстиславу приятен этот подарок, заговорил смелее: - Велел вот корчагу тебе принести.

- Спасибо, - поблагодарил Мстислав. - Садись, вместе и выпьем.

Постепенно разговор перешел на князей. Мстислав возмущался:

- Не ладят между собой, грызутся, как псы! А в битве не так надо. Растопыришь пальцы - откусят по одному. Кулаком врага надобно бить. А они каждый сам себе... и Мстислав-тихоня, и черниговцы... Собраться бы... Так я мыслю...

Филипп вставил и свое слово:

- Собраться? А Мстислав вчера...

И подумал: "Что же сказать Мстиславу, как по-своему истолковать вчерашний разговор с киевским князем? Можно сказать что угодно, не пойдет же Мстислав проверять".

Этот намек насторожил Мстислава Удалого.

- Что Мстислав?

- Тихий и ласковый Мстислав - змея. При тебе он льстит, а за спиной по-иному молвит.

- Что же? - покраснел Мстислав.

- Молвит, ты всю добычу хочешь себе забрать. Не желает он, чтобы ты старшим был... Молвит, один пойдет.

- Один пойдет?! - разгневался Мстислав. - Пускай все пропадом пропадет! И мы одни пойдем!

- И хорошо сделаешь. Что мы, хуже других? - подзуживал Филипп.

"Подрежут тебе крылья татары, - самодовольно думал Филипп, - а тогда и королю венгерскому легче будет справиться с тобой". Филиппу уже мерещились новые имения, подаренные королем.

Филипп разжег в сердце Мстислава угасшую было ненависть. Эта ненависть отрезала все тропинки к соседям-князьям. Гнев заставлял спешить. Что, если кто-нибудь другой первым ударит на татар? Мстислав прикусил губу. Не дождутся, чтобы он пошел мириться. И уже не угольками теплилась, а костром пылала междоусобица.

Давно ушел Филипп, а Мстислав все сидел наедине со своими мыслями. "Нет, не пойду князьям кланяться", - и велел позвать бродника, спасшего Мефодия.

- Тебе эти места знакомы. Пойди разведай, где татары. Не вернешься - все равно поймаем.

И удивился дерзкому ответу бродника:

- Не тебя, княже, боюсь, а совести своей. Не врагу моя жизнь принадлежит, а земле-матери. Не пугай меня!

...Поздно вернулся бродник. Мстислав и виду не подал, что ждал его с нетерпением. Бродник рассказал, как он пробрался в татарский табор. Татары за рекой, костров не зажигали, но собираются что-то делать - то ли готовиться к бою, то ли удирать будут. Мстислав махнул рукой, бродник вышел. Только теперь обнаружил Мстислав свое волнение и с горячностью сказал Даниилу:

- Утром ударим на татар! Ночью они на нас не пойдут. А будем долго ожидать - их и след простынет.

Даниил обрадовался: его дружина должна первой пойти.

- Первым пойдешь ты, - после длительного молчания произнес Мстислав, - и половцы с тобой.

Мало кто из галичан и волынцев спал в эту ночь. Да и как уснешь перед битвой, не зная, что ждет тебя завтра...

5

С рассветом дружина Даниила переправилась через реку, а за ней - половцы во главе с ханом Яруном. Только столбы пыли указывали, куда умчались воины Даниила. Татары побросали свое добро и убежали, не приняв боя. Войско Даниила летело прямо на вражеский лагерь. Слева промчались половецкие конники хана Яруна.

К Мстиславу подъехал сотский и сказал, что вместе с Даниилом бросилась в бой и дружина молодого князя Олега Курского.

- Не выдержали, - промолвил Мстислав и велел двигаться всему войску.

Рядом с ним появился Микула.

- Княже! А мы еще не разведали, где татары. Может, часть пешцев тут оставить: вдруг что случится...

Мстислав сверкнул злыми глазами:

- Не твое дело! Всё боитесь, остерегаетесь...

И Филипп вмешался в разговор:

- Видишь, княже, хотят сбить тебя с твоей мысли.

Микула повернулся к Филиппу:

- Кто сбивает?

Филипп окрысился:

- Такие, как ты!

- Я? - рассердился Микула.

Но Мстислав не дал ему кончить и выкрикнул:

- Делай, как велено! Ничего не случится, пойдем вперед.

Галичане и волынцы начали спешно переходить неглубокую реку Калку. Мстислав, выскочив на противоположный берег, поднялся на пригорок и остановился. Он увидел поле битвы. Дружина князя Даниила рубилась с татарами. Татары наседали, но волынцы бросались на них и рубили мечами. По голубому стягу Мстислав узнал Даниила. За молодым князем неотступно скакали три человека - тысяцкий Дмитрий, Теодосий и Мефодий. Даниил кидался в самую гущу боя, татары разбегались, а многие оставались лежать на земле. Татары побежали. Мстислав радостно крикнул и бросился направо, чтобы перерезать им путь. Он скакал на быстром своем коне, дружина едва поспевала за ним.

Но не русские перерезали путь татарам. От Даниила татары бежали к своим - их Мстислав и увидел, когда выскочил на второй пригорок. В долине стояло все татарское войско, готовое к бою, - неисчислимые ряды конницы. Вот она, хитрость врага! Татары бросили на русских лишь несколько сотен, а остальное войско Субудай припрятал.

Первой мыслью Мстислава было повернуть назад, чтобы собрать все войско. Но эта мысль только промелькнула. Кого собирать? Остальные князья далеко, да и послушают ли они его?..

Уже не бегут татары от Даниила, а крылом огибают его. Их отход был только обманом. Правое крыло татар уже тронулось. Со свистом и диким визгом скакали они по степи. Нужно было принимать бой.

Даниил, увидев свою ошибку, поворачивал дружину обратно. Он налетел на маленький татарский отряд, вырвавшийся вперед. Прямо на Даниила мчался смельчак - татарский хан. Он размахивал кривой саблей. Но хан не успел даже поднять руки - упал, сраженный мечом Даниила.

Даниил велел своим дружинникам отступать, ударил коня и помчался к реке. Татары отстали. В это время сбоку, из-за пригорка, выскочили половцы. Они в беспорядке убегали и смешались с галичанами. Даниилов конь молнией вынес своего всадника из гущи боя. Даниил не мог уже разглядеть, что творится вокруг; он думал лишь о том, как перескочить с дружиной через речку, чтобы соединиться с воинами Мстислава и оттуда снова ударить на татар. Не знал он, что Мстислав неосторожно переправил уже свое войско на эту сторону. Не знал он, что часть половецких конников бежала в сторону от реки и расстроила боевой порядок Мстиславова войска, которое уже готово было броситься на татар.

Пешцы не успели еще построиться в ряды, как на них с криком напали татары. Но русские воины не дрогнули, стояли стеной. Передние встретили врага остриями копий, поражая ими татарских коней. Те, что стояли во втором и третьем рядах, метали стрелы, поражая татарских всадников. Но татары наседали беспрерывно, сзади их подгоняли сотники и тысячники. Кое-кто из татар пробился сквозь первые ряды пеших воинов.

Твердохлеб стоял в первом ряду и не заметил, как в пяти шагах от него татарин сбил с ног копейника, врезавшись во второй ряд. Острой саблей он со всего размаху ударил Лелюка по голове. Тот покачнулся. Тогда татарин замахнулся вторично, но в это время Петр ловко метнул копье прямо в грудь татарину, и тот слетел с коня. Петр бросился к Лелюку. Он лежал с закрытыми глазами.

- Дядя Твердохлеб! - закричал Петр. - Лелюк убит!

В это время прискакал Семен Олуевич и приказал отходить за реку.

- Бери! На руки его бери! С собой понесем! - крикнул Твердохлеб Петру, и они подняли отяжелевшее тело Лелюка.

Так с ним и побежали к реке. Тут их увидел Теодосий и подхватил Лелюка на руки.

- Через речку! Через речку! - кричал он Твердохлебу и Петру.

- Где же бояре? - возмущенно выкрикивал Твердохлеб. - Люди же стоят, бьются! Этим ли татарам сбить нас? Почто не подумали?

- Поздно уже! - ответил Теодосий. - Раньше надобно было думать.

...Русские отступали к реке, за ними рвались передние отряды татар. Уже за рекой Мстислав собрал часть своей дружины и, оставив отряд отбиваться от татар на берегу, сам двинулся дальше в надежде собрать дружины других князей.

Даниил еще в первые минуты битвы был ранен саблей в грудь, но не замечал раны. Силы покинули его уже за рекой. В голове шумело, трудно было держаться на коне. Он не понимал, почему так отяжелела голова, почему непослушны руки. К нему подскочил Семен Олуевич.

Волынская и галицкая дружины соединились за Калкой, в степи. Татарские отряды отстали от них, боясь, что русские обманут их и окружат. В степи нужно было принимать открытый бой с храбрыми русскими, а татары брали коварством и внезапностью.

6

Таяли разрозненные силы русских. Каждый князь отдельно вступал в битву, отрезанный от остальных. А татарам только этого и нужно было. Храбро бились русские воины, но их губила княжеская междоусобица. Смертью платили воины за княжеские раздоры.

Киевский князь Мстислав Романович, узнав утром о наступлении, задержал свое войско, не велел помогать Мстиславу и Даниилу. Только тогда опомнился он, когда увидел половецких воинов, в беспорядке бежавших мимо его лагеря. К нему вернулись разведчики, посланные за речку.

- Княже, вся сила татарская идет сюда.

Мстислав Романович велел всем собраться к пригорку, поставить вокруг лагеря возы. Сюда уже прибежала и часть галицких и волынских пешцев.

Субудай выехал на возвышенность и посмотрел вниз - по обе стороны Калки в разных местах еще вспыхивали стычки. Это русские воины, оставшиеся в живых, до последнего дыхания бились с врагом. Хотя и неравны были силы - по двадцать татар на одного русского, - все же ни один из русских не отдал добровольно своего меча и не склонил головы перед врагом.

Джебе-нойон уже побывал за рекой и прискакал к Субудаю.

- Наши тысячи вернулись из степи. Князья Мстислав Удалой и Даниил не сдались, а вместе с половцами вступили в бой и прогнали наших. Будем ли их преследовать?

Субудай прищурил глаз и едко поддел ненавистного Джебе:

- Вертишься, как мальчишка. Не послушал меня, выскочил раньше, чем нужно! Подождать нужно было, и все князья были бы в наших руках. Теперь надо хотя бы киевского князя не выпустить. Не лезь вперед, меня слушай!

Разозленный Джебе огрел своего коня плетью и помчался прочь.

Бледный Мстислав Романович ходил по лагерю, призывал воинов:

- Стойте крепко! Татары силы боятся.

А татары уже окружили лагерь киевлян на каменистой горе, засыпали их стрелами, прыгали на возы, но русские сбивали их оттуда. Три дня осаждала визгливая орда русский лагерь, но лагерь все стоял.

- Если сдадитесь, вас отпустят, пойдете к себе домой, - вкрикивали посланные Субудаем нукеры.

Но русские воины не хотели и слышать об этом. Они еще упорнее оборонялись от татар и наносили им большие потери. Свежие тысячи татар снова и снова бросались на табор.

Русских воинов было значительно меньше; много их уже полегло в неравном сражении, но оставшиеся в живых продолжали биться. Субудай уже потерял надежду на победу. Он боялся, что возвратятся другие русские дружины и тогда татарам придется и в самом деле бежать, ибо эти оросы бьются словно железные. Но русские князья не возвратились, а пугливый Мстислав Киевский, поверив слову Субудая, решил прекратить сопротивление, велел отступить и бросить оружие.

И тут татары еще раз показали свое коварство. Как только безоружные русские воины отошли от лагеря, Субудай велел напасть на них. Татарская конница кинулась уничтожать обессиленных, измученных воинов. Но и теперь русские не сдавались - они срывали татар с коней, выхватывали у них сабли и умирали с оружием в руках. Трагически закончилась для русских битва на Калке. Погибли все киевляне, окруженные в лагере. Двенадцать русских князей попали в руки озверевших врагов. Жестоко издевались над ними татарские воеводы и придумали чудовищную казнь - положили на них доски, устроили помост и здесь пировали, пока не раздавили всех пленников.

Стон и плач стоял над Русской землей...

Оставшиеся в живых воины думали: "Чтобы бить такого врага, мало одной храбрости, нужно объединиться". Но князей и Калка ничему не научила.