Глава 11

К середине двадцатых годов белая эмиграция еще представляла немалую силу. Эмигрантов за рубежом насчитывалось свыше 1,5 миллиона. Во Франции - четыреста тысяч, в Сирии - сто тридцать тысяч, в Китае - сто тысяч, в Польше - девяносто тысяч, по нескольку десятков тысяч в Румынии, Германии, Болгарии, Югославии. Все они подчинялись Российскому общевоинскому союзу во главе с Кутеповым и начальником штаба Миллером. Главари белогвардейщины создали первый армейский корпус во Франции, Донской казачий корпус в Болгарии, Кубанскую казачью дивизию в Югославии, две Дальневосточные бригады в Маньчжурии. Ускоренным порядком готовились командные кадры на высших военных и военно-технических курсах. Были созданы Константиновское, Сергиевское, Атаманское и Кубанское военные училища во Франции, Корниловское военное училище в Люксембурге, высшие военно-морские курсы и школа подхорунжих в Югославии, Николаевско-Александровское военно-инженерное училище и офицерская артиллерийская школа в Болгарии.

Темпы и размах этой подготовки тревожили чекистов, надо было упредить действия РОВС.

Готовилась первая поездка Иванцова за границу в штаб Геруа. Сложность задуманной поездки состояла в том, что малейший промах означал для разведчика смерть. Поэтому чекисты продумали множество возможных ситуаций, в которые может попасть Иванцов за границей.

Готовясь к поездке за рубеж, Иванцов часто вспоминал, как его инструктировали, что говорили. - Основное - владеть нервами, - советовал Еремин. - Вести себя вы должны так, как при прошлых встречах с Геруа, и даже лучше, чем раньше, естественнее. Вас будут путать, ловить на противоречиях.

- А вам, Николай Федорович, доводилось бывать за границей? - спросил Иванцов.

- В двадцать первом году несколько раз выезжал в Константинополь. Тогда у нас было неплохое начало одной операции против белогвардейской группы генерала Скопова, засевшего в Турции и сильно досаждавшего нам через своих эмиссаров, плавающих на торговых судах. С одним из эмиссаров, когда он появился в Новороссийске, я познакомился и так повел дело, что он меня "втянул" в свою группу, а потом "уговорил" съездить вместе с ним в Константинополь, разумеется тайно.

Все шло так, как мы планировали. Эмиссар в Турции вывел меня на Скопова, тот получил от меня "ценную" информацию, которая, как понимаете, была чистейшей липой. Потом Скопов дал мне задание, несколько явок и паролей в Новороссийске и Краснодаре.

- Надеюсь, все окончилось успешно?

Еремин погладил ладонью бедро раненой ноги, приподнял густые брови.

- Не совсем. Допустил я, казалось, небольшой промах, который мог привести к провалу. Слушайте меня внимательно, Виктор Федорович. Вам может пригодиться мой печальный опыт. Итак, по легенде, которой меня снабдили, я перед врагами должен был сыграть роль человека, любящего пожить на широкую ногу, стремящегося накопить денег, то есть я должен был вести себя примерно так, как вел себя Скопов.

Но я как-то упустил эту, в общем-то важную сторону в моем поведении в среде белогвардейцев. Во время очередного приезда в Константинополь Скопов неожиданно спросил:

- Господин Ермолов (этой фамилией я представился врагам), а какое задание вам дали чекисты в Новороссийске?

- К чему такие шутки, господин генерал? - вопросом на вопрос отпарировал я.

- А вы не последовательны в отношениях с нами, Ермолов. Все уверяли, что любите "пожить шикарно", хотите крупно заработать, а сами довольствуетесь несколькими сотнями лир. Это же гроши. Нас особенно удивляет, почему не требуете денег вперед?

- А что дальше? - взволнованно спросил Иванцов.

- Перевел я дух,- продолжал свой рассказ Еремин. - Немного подумал, собрался с мыслями и резко выпалил генералу, мол, считал, что имею дело с серьезными людьми, которые не действуют по принципу мелких подачек, а платят солидно в конце дела, что меня их подозрение глубоко оскорбляет и, если бы об этом знал раньше, не стал рисковать. Поднялся, взял фуражку, показывая Скопову, что хочу уйти. Но видно, в расчетах Скопова я уже играл не последнюю роль, он примирительно усадил меня в кресло, посоветовал не горячиться.

Вернулся я в Краснодар, рассказал начальству о подозрениях Скопова, и мне больше не разрешили с ним встречаться.

- А как операция?

- Некоторых эмиссаров Скопова мы потом арестовали, взяли и тех, к кому мне генерал дал явки. Но из-за моей оплошности дело не довели до конца.

Недолеченная после ранения нога ныла. Еремин опять погладил ладонью бедро и продолжил разговор:

- Виктор Федорович, когда будете у Геруа, помните, что вы из России, руководитель крепкой организации, действующей в тылу у большевиков. Это за границей что-то значит. В глазах того же Геруа вы можете предстать героем. Если все пойдет, как задумано, не обольщайтесь первым успехом, помните, рядом всегда смерть.

В день отъезда Иванцова с ним беседовал Курский.

- Опытного противника надо уважать, оценивать и ждать от него таких ловушек, которых мы здесь, в Ростове, можем и не предусмотреть. Главная опасность - в коварстве Геруа, так что будьте начеку!

- Постараюсь.

- И еще. Надо добиться у него выделения крупных средств на "организацию", это поможет сковать его действия по созданию действительных организаций.

- А может быть, я ему уже не нужен?

- Нет, судя по его намерениям, вы ему очень нужны. Так нужны, что он обязательно достанет денег.

- Обратно мне возвращаться через Турцию?

- Думаю, Геруа перебросит вас через румынскую границу. У него есть там тайная переправа, иногда мы называем ее "окном", кстати, переправу надо разведать.

Беседовали они долго, а когда наступило время прощаться, Курский встал и сказал:

- Виктор Федорович, вы будете один среди врагов. Очень важно провести начальный этап, от которого будет зависеть следующий. Понимаете?

- Понимаю.

- За жену не беспокойтесь, но ее не посвящайте пока. Счастливо вам, желаю удачи...

Иванцов прибыл в Батуми, откуда должен был выехать пароходом в Константинополь, а затем поездом в Бухарест.

Грузопассажирский пароход отвалил от причала. Затхлый воздух трюма вызывал тошноту, и, чтобы избавиться от этого запаха, Иванцов большую часть времени находился на палубе. Пароход плыл медленно, оставляя за собой пенистую дорожку. В Босфоре он еще сбавил ход. Справа на берегу виднелись дворцы, а у самой воды лепились обшарпанные домики.

Красив Константинополь издали, когда на него смотришь ранним утром!

Над городом поднимается бывшая султанская резиденция Долма-Бахче, построенная более века назад, при султане Абдул-Меджиде. В свое время стены дворца украшали тридцать картин, написанных Айвазовским по специальному заказу султана. Константинополь - самый крупный порт Турции начинался у воды и уходил вдаль, насколько хватает глаз.

Иванцов ступил на турецкую землю. Постояв немного у Большого моста, он смешался с разношерстной толпой горожан, матросов и грузчиков.

Прежде всего он попытался найти место для ночлега, но это оказалось не так просто. В гостиницу из-за предосторожности он не пошел. Обошел ночлежные дома Константинополя, но в тот день его никто не пустил ночевать. Поэтому, когда стемнело, он отправился к набережной и забрался в лодку, которая слегка покачивалась, убаюкивала.

Утром Иванцов направился в сторону базара. На улицах встречалось много пьяных матросов с американских военных кораблей, заполнивших турецкие порты. Попадались французские, итальянские и канадские моряки. Многие из них нередко буйствовали на улицах.

На Иванцова напали грабители. После короткой схватки ему удалось скрыться, но своего бумажника с деньгами в кармане он так и не нашел.

Каждое утро чуть свет он уходил в город, надеясь найти работу. Но дни проходили за днями, а работы не было. Часами он простаивал у окошек по найму, готов был взяться за любую работу, но получал отказ.

Как-то на улице Константинополя его окликнули. У окна маленькой харчевни сидел человек, прилично одетый, перед ним на столе стояла рюмка и закуска.

Иванцов узнал Сергея Шувалова, с которым когда-то учился в Киевской школе прапорщиков.

- Заходи, Виктор, не стесняйся, - пригласил Шувалов, заметив нерешительность Иванцова. - Садись. - Он показал на стул. - Хочешь водки?

- Нет, я не пью.

- Вот уж это напрасно! В этом изюминка жизни! - Шувалов наполнил свою рюмку. - Вижу, ты, приятель, на мели, вид у тебя аховый.

- Да, я попал в скверную историю и оказался без денег, - начал Иванцов свой рассказ о том, как на него ночью напали.

- Здесь это в порядке вещей, - согласился Шувалов. Он опрокинул рюмку и спросил: - А давно ты в этом городе?

- Я недавно приехал из Румынии, хотел здесь обосноваться, - уклончиво ответил Иванцов.

- Ну и что ты тут думаешь делать?

- Найти работу.

- Работу! - с иронией воскликнул Шувалов. - Работать ради жалких копеек?

- А на что жить? - с наивным видом спросил Иванцов.

- Каждый живет как умеет. Позавтракай со мной, вот хлеб, рыба, зелень.

- Не откажусь, - произнес Иванцов и принялся за еду.

Некоторое время они жевали молча. Шувалов о чем-то вспомнил, шепотом рассказал:

- Я тоже помотался по свету и за какую только работу не принимался! Везде одно и то же. Я и подумал, а нельзя ли жить не работая? Понимаешь, получилось неплохо.

- И что же ты стал делать?

- Пустился в контрабанду.

- За это тюрьма! - сказал Иванцов.

- Ты, Виктор, остался таким же. Конечно, полиция, строгие законы, но и полицейские хотят жить, все дело - как подойти к ним. Дело-то выгодное. Если удачно, то за одну ночь мы срываем такой куш, за месяц не заработаешь. Хочешь, по-дружески тебя пристрою?

Иванцов подумал и ответил:

- Нет, Сергей, я твердо решил вернуться в Румынию, вот только нет денег.

Шувалов расхохотался.

- Странный ты человек. Впрочем, как знаешь.

- Вот если бы ты одолжил мне на дорогу...

- Э-э, брат, это не в моих правилах! - воскликнул Шувалов.

Иванцов молча посмотрел на бывшего однокурсника.

- Ну, что ж, спасибо за откровенность, постараюсь обойтись без твоей помощи.

- Не зарекайся, в жизни бывает всякое. - Шувалов испытующе посмотрел на Иванцова, Потом сказал: - Я тебе, Виктор, верю и надеюсь, что о нашем разговоре ни гугу.

- Можешь не сомневаться. А полиция не следит?

- С полицией у нас контакт. Мы ведь политикой не занимаемся.

Через несколько дней Иванцову посчастливилось устроиться в мастерскую, где вырабатывали мешковину и грубую ткань, и за месяц он скопил необходимую для поездки сумму денег...

За полчаса до отхода поезда в Бухарест Иванцов прибыл на вокзал одетый по-дорожному, с небольшим саквояжем в руке. Шел пешком через весь город. Ему хотелось выяснить, наблюдает ли за ним турецкая полиция? По дороге заглянул в табачную лавочку, в харчевне выпил рюмку вина и закусил на скорую руку. На вокзале к нему прилип человек с тонкими ножками, в узких брючках. Иванцов зашел в станционный буфет, заказал чаю с лимоном. Присмотрелся к шпику. Сыщик попался, видно, не из опытных. Перед буфетом, шастая взад-вперед, он с любопытством рассматривал Иванцова, а тот разыгрывал простака. Покончив с чаем, Иванцов неторопливо поднялся, прошел в кассовый зал, купил билет до Бухареста. Потом долго рассматривал его, дав возможность сыщику подойти и заглянуть в билет.

Через минуту-две после удара станционного колокола Иванцов поднялся в вагон, стал у окна. Сыщик на перроне наблюдал за обоими входами в вагон. После свистка обер-кондуктора раздался гудок паровоза. Поезд дрогнул, загремели сцепы, застучали колеса. Иванцов облегченно вздохнул, шпик остался на перроне.

Поезд прибыл в Бухарест утром на ничем не примечательный Гара де норд (Северный вокзал). Иванцов вышел на шумную площадь, где скопилось огромное количество фаэтонов, пролеток, машин в ожидании пассажиров.

Подошел нужный Иванцову трамвай. Первый вагон был почти пустой, в нем ехали несколько дам в яркой одежде и мужчина в модной тройке и шляпе-котелке. На остановке в вагон поднялись еще две пары изысканно одетых людей. Тогда Иванцов посмотрел на прицепной вагон. Там сидели, стояли, держались за ремни и висели на подножках люди в поношенной рабочей одежде. Лица их были усталые, изможденные.

Иванцов подумал, что в Бухаресте все осталось по-старому.

Последнее время совещания в штабе бухарестского отдела РОВС стали походить на поминки.

С болью в сердце воспринял Геруа весть о крахе атамана Уренюка-Крука. Генерал с трудом скрывал от своих подчиненных нахлынувшее смятение. Теперь он постоянно находился под страхом нового провала. И это произошло в тот момент, когда со своей стороны он делает все, чтобы наладить борьбу с большевиками. Генералу надоели бесшабашные наскоки Жолондковского и льстивые речи одного из своих ближайших помощников - полковника Авраменко. Что толку от людей, толкающихся по бухарестским бульварам? Генералу нужны люди там, в красной России. Последние дни он мучительно обдумывал новые планы заброски своих агентов в Россию, но конкретного решения не находил.

В то утро генерал решил походить немного по городу, чтобы развеять нахлынувшую хандру. В штатском костюме, он сразу же смешался с уличной толпой.

Недалеко от своего дома, на углу перекрестка, он увидел Авраменко и понял, что тот ждет его. "Зачем? На людном месте? Что-нибудь случилось?" Он не захотел на улице подходить к полковнику и повернул домой. Авраменко двигался немного сзади. Геруа открыл парадную дверь. Сразу же за ним в доме появился Авраменко. Не успел Геруа отчитать полковника за неосторожное появление близ дома, как тот выпалил:

- Радость-то какая! Прибыл Виктор Федорович Иванцов из России, с Кубани, привез хорошие вести.

Подавляя волнение, Геруа опустился в кресло и посмотрел на Авраменко. Ему не верилось, что так хмуро и безрадостно начавшееся утро неожиданно подарило такую сногсшибательную новость.

- Вы уже с ним говорили? - спросил он Авраменко.

- Пока кратко. Он у меня на квартире, с дороги приводит себя в порядок.

- Что рассказывает? - не терпелось Геруа.

- Говорит, что ваше задание по созданию организации он выполнил, может быть, размах не тот, но это из-за болезни.

- Да, да, мне Уренюк говорил, что видел Иванцова сильно больным, почти при смерти. Значит, выжил? Молодец... Это хорошо. Он как добрался сюда?

- В Бухарест приехал из Турции, - ответил Авраменко. - А в Константинополь пароходом из Батуми. Вид у него неважный, дорога трудная.

- Организация большая?

- Я понял, ему здорово повезло. В Майкопе встретился с родственниками, а они состояли в монархическом кружке. Вокруг этого кружка ему удалось сколотить ядро единомышленников.

Генерала охватило радостное предчувствие, даже на миг показалось, что на юге России действует хорошо налаженная многочисленная антибольшевистская организация, и он продолжал расспрашивать об Иванцове: как тот выглядит, как держится. Ответы Авраменко успокаивали. Генералу очень хотелось, чтобы Иванцов искренне работал на него, и в заключение разговора строго сказал Авраменко:

- О приезде Иванцова пока никому не рассказывайте...

Несколько часов назад Иванцов появился на квартире, адрес которой ему дали перед заброской в Россию. Там он встретил Авраменко, с которым в общих чертах переговорили о деле, и Иванцов направился в отель.

Показалась серая громада недавно выстроенной гостиницы "Анте-Палас". Иванцов вошел в вестибюль, остановился перед зеркалом, тщательно причесался, наблюдая при этом, не следят ли за ним. Отыскал одиноко стоящий столик и сел рядом в кресло. Вскоре появился Авраменко, который помог определиться с жильем. Когда Авраменко ушел докладывать генералу, Иванцов умылся и решил пройтись по улице. Увидев рекламу ресторана, сулящую посетителям за сравнительно невысокую плату хороший обед, он вспомнил, что не ел с утра.

Войдя в зал, он сел за свободный столик. В тот же миг с профессиональной улыбкой к нему подошел официант, до этого беседовавший с буфетчиком, подал меню и заученным жестом что-то смахнул со скатерти. Иванцов сделал заказ.

Все складывалось вроде бы удачно: переезд границы, прибытие в Бухарест, первая встреча, и разведчик решил по этому случаю немного выпить вина.

Иванцов огляделся вокруг. Из зала ресторана был выход на веранду, увитую плющом. Эта живая стена защищала посетителей от посторонних глаз и городской пыли.

В то время когда Иванцов обедал в ресторане, Авраменко, вопреки желанию Геруа и втайне от него, докладывал о приезде Иванцова самому начальнику разведотдела румынского генштаба майору Морузову-Штефанеску.

Судьба Авраменко была похожа на судьбу многих, покинувших Родину. Он бежал из России с врангелевцами, попал в Румынию, жил в провинциальном городке. Потом решил перебраться в столицу и ехал туда с самыми радужными намерениями. Полковник подметил, что Бухарест в представлении румын окружен ореолом благополучия, милосердия и цивилизации. Помещики стремятся зиму проводить в Бухаресте, а детей обязательно воспитывать в столичных пансионатах.

В Бухаресте действовала группа фальшивомонетчиков. Они имели печатную машину, на окраине сняли небольшой особняк. Днем там действительно выполнялись кое-какие работы по печатанию бланков. Авраменко вскоре был втянут группой преступников в свою аферу.

В штабе Геруа он оказался при таких обстоятельствах.

Спасаясь от полиции, Авраменко забежал в дом номер одиннадцать по улице Романа. Находившийся там чиновник спокойно разбирал бумаги, увидев Авраменко, спросил по-русски:

- Что вам угодно, сударь?

- Я русский полковник, если здесь русские - спасите меня!

- От кого вас спасать?

- За мной гонятся полицейские. Меня хотят отправить в Россию, а там непременно убьют.

- Успокойтесь, здесь вы в безопасности. - Чиновник поднялся, подошел к входной двери, запер ее на засов. Авраменко успел заметить военную выправку чиновника, который назвался Меснером. Это был один из наиболее безжалостных сотрудников отдела РОВС в Бухаресте.

- Рассказывайте, кто вы и что с вами случилось.

- Я - Авраменко Иван Дмитриевич, мне тридцать лет, родился на Черниговщине. В августе девятнадцатого вступил в деникинскую армию. Дослужился до полковника. Через Турцию бежал в Румынию. Работал на кожевенном заводе, потом в имении у помещицы. Недавно поступил контролером на химический завод "Фенолит", но меня гонят оттуда, нет разрешения на проживание в Бухаресте...

Он рассказывал почти правду. Умолчал только о своей связи с шайкой, занимавшейся изготовлением фальшивых денег.

- У вас есть документы?

- Сейчас у меня нет никаких документов.

Авраменко действительно не имел при себе документов, он спрятал их в тайнике, когда убегал от полицейских, которые каким-то образом узнали адрес снимаемой им комнаты и устроили там засаду. Спас его дворник, предупредивший об опасности.

- Это плохо, когда человек без документов, - произнес Меснер. - Мы разрешим вам переночевать здесь несколько ночей, но вы должны представить доказательства, что вы действительно полковник Авраменко.

- Постараюсь... только мне отсюда выходить нельзя.

- Вы понимаете, - развел руками Меснер, - в наш век верить на слово - безумие.

- Я премного благодарен, - с убитым видом произнес Авраменко. - Если можно, потерпите несколько дней, я вам доставлю документы.

Меснер разрешил ему ночевать на диване, стоявшем в одной из комнат. Авраменко принес документы и почти сразу же предстал пред очами самого Геруа, а через несколько дней был завербован в РОВС.

Ему предложили поселиться среди русских эмигрантов и давать о них информацию. Авраменко перебрался в барак, похожий на ночлежку. Здесь было грязно, эмигранты спали на нарах в два этажа. Кого здесь только не было! Официант из ростовского ресторана "Северный Кавказ", здесь он работал грузчиком. Дьячок из Екатеринодарского собора был дворником. Станичный атаман ходил по бараку и выпрашивал еду. Жандарм из Армавира работал сторожем на почте. Было тут и немало бывших военных. Авраменко собирал сведения о настроениях этой публики и передавал Меснеру.

Первое время он на улицу не выходил, стеснялся своей грязной и измятой одежды, которая помогла ему прижиться в бараке. Потом его принял на работу хозяин пивной на окраине Бухареста. С утра до вечера он разносил пиво в высоких кружках, присматриваясь и прислушиваясь к посетителям, большинство которых были русские. Когда пивная закрывалась, Авраменко мыл посуду.

По рекомендации Меснера Геруа решил сделать Авраменко содержателем квартиры по улице Зидурилор, куда будут являться агенты РОВС после возвращения из России.

- Он должен быть очень надежным и опытным человеком, - сказал Геруа Меснеру.

Прошел год, и Авраменко успокоился. Он решил, что румынская полиция оставила его в покое.

Однажды утром он вышел из своей квартиры и направился выполнять очередное задание Меснера. К нему подошел полицейский:

- Прошу предъявить документы!

Авраменко не торопясь достал свое временное удостоверение, полученное с помощью РОВС.

- Этот документ недействителен, - сказал полицейский, даже не развернув удостоверения. - Следуйте за мной.

В массивном мраморном здании полицейского управления его завели в комнату и приказали ждать. Он попросил разрешения позвонить по телефону, имея в виду сообщить Меснеру о своем задержании, но полицейский сказал, что это не в его компетенции, сейчас придет офицер и решит.

Комната, в которой оказался Авраменко, была расположена в тупике коридора, на отшибе. В ней тихо, как в тюремной камере. Прошли минуты, затем часы, а о нем как будто забыли. Он подошел к двери, подергал, она была заперта.

"Как же так? Меснер должен был знать, что мое удостоверение липовое. А может, опять подняли дело фальшивомонетчиков?" Авраменко стал мысленно прослеживать свои действия за последние недели. Ведя по заданию РОВС наблюдение за другими, он чувствовал, что и за ним имеется "хвост", но счел, что это Меснер его контролирует.

Скрипнула дверь, вошел полицейский и сказал:

- Если у вас нет других документов, кроме этого удостоверения, то непонятно, как вы оказались в Румынии?

- Прошу разрешить мне связаться по телефону со своими соотечественниками.

- Зачем звонить? Они не занимаются визами на въезд в нашу страну. Пойдемте со мной.

Полицейский с Авраменко поднялись на третий этаж и вошли в кабинет, где сидел средних лет человек в светлом костюме и полосатом галстуке.

- Господин майор, - обратился к нему полицейский, - вот задержанный Авраменко. Разрешите идти?

Человек, которого назвали майором, посмотрел на Авраменко, показал на кресло и обратился по-русски:

- Как же вы все-таки оказались в Бухаресте?

- Я плохо знаю ваши порядки... - пробормотал Авраменко, догадавшись, что его задержание не связано с делом фальшивомонетчиков.

Спустя три часа Авраменко стал агентом румынской разведки. Произошло это довольно быстро, так как сидевший перед ним начальник разведотдела генштаба майор Морузов был энергичен, все знал о полковнике. Чтобы избежать ареста, Авраменко ничего не оставалось, как подписать обязательство. Морузов и Авраменко договорились, что для Геруа и других ровсовцев этот факт должен быть тайной.

Отныне Авраменко стал работать на двух хозяев: на Геруа и Морузова - на РОВС и разведотдел румынского генштаба.

Поначалу задания были несложные - наблюдать за русскими эмигрантами. Но Авраменко понимал, что Морузов выжидает, хочет проверить его.

Рассказы Иванцова о начале тайной работы на Кубани произвели на Авраменко сильное впечатление. Полковник благодарил судьбу за то, что теперь он будет вовлечен в круг важных разведывательных дел, к которым рвался все это время. Теперь он получит повышенный оклад и у него в кармане вновь заведутся деньжата. Он вспомнил, как обрадовался приезду Иванцова Геруа, который произнес: "Это, пожалуй, может стать началом нового этапа нашей борьбы!"