Глава 15

После ухода Иванцова Кутепов сел за письмо к Геруа:

...Дорогой Александр Владимирович! Иванцов произвел на меня самое лучшее впечатление. Он будет в ближайшие дни представлен мною великому князю и нашему "верховному" Николаю Николаевичу Романову... Очень прошу вас принять самые действенные меры предосторожности, чтобы уберечь его...

Отправив через адъютанта письмо, Кутепов вспомнил свое последнее посещение великого князя.

Романов тогда положил свою длинную костлявую руку на подлокотник кресла и, наклонясь к Кутепову, сказал:

- Мне надо было гораздо раньше поручить вам РОВС и не слушать Врангеля.

Кутепов был наслышан о лицемерии Романова и подумал: какую цель он сейчас преследует, сменив гнев на милость? Не спросить ли его об этом прямо? Нет, перед ним "верховный". О нем можно думать, но говорить вслух нельзя, надо же выдерживать этикет!

Романов прекрасно понимал, почему молчит Кутепов. Еще вчера он советовался с женой Станой по поводу предстоящей встречи с генералом и та ему советовала приблизить Кутепова.

Он смотрел в окно и ждал, что ответит руководитель РОВС.

- Вы поставили меня во главе дела, которое мне по душе, - нарушил молчание Кутепов.

Слегка наклонив голову, "верховный" сказал:

- Мы уверены, что вы, генерал, хорошо справитесь с тем, что на вас возложено.

- Буду стараться, - отчеканил Кутепов.

- Мы живем в такое сложное время, - мягко сказал Николай Николаевич, - непросто жить вам, непросто и мне. Меня радует ваша трезвая и решительная позиция в отношении возможного правительства, после восстановления престола разумеется. Если мое будущее правительство будет состоять из министров, таких же умных, как вы, так же хорошо понимающих нашу цель, я буду спокоен за Россию...

Романов пошевелился в кресле, повернулся к Кутепову и продолжил:

- Скажу вам прямо, по-солдатски, я нередко чувствую себя изгнанником... и рядом так мало людей, на которых я мог бы положиться.

- Я присягнул вашему высочеству! - ответил Кутепов.

- Спасибо за верность. Надеюсь на вашу помощь, на ваш ум и вашу искренность.

Великий князь Николай Николаевич Романов в свое время возглавлял реформистские настроения внутри царской армии. Двухметрового роста, худой, с красивой головой и бородкой клином, он производил впечатление галантности и импозантности. После русско-японской войны он занимался реорганизацией вооруженных сил. Его популярность в армии объяснялась не столько его способностями, сколько высоким ростом и стремительными, грубоватыми манерами.

За пределами двора он слыл "единственным мужчиной" из царской семьи, ненавидевшим "германскую клику". Это вызывало особую неприязнь царицы, главным образом потому, что он не благоволил Распутину. "У меня абсолютно нет веры в Николашу, - писала она мужу-царю. - Он далеко не так умен, а своим выступлением против божьего человека навлекает на свои труды проклятье, советы его нельзя назвать хорошими". Царица постоянно плела против него интриги и говорила, что великий князь готовит заговор, чтобы заставить царя отречься, а самому сесть на престол.

После революции великий князь бежал в Италию, потом переехал во Францию и поселился там не случайно.

До первой мировой войны он неоднократно ездил туда на военные маневры, где и подпал под влияние французского маршала Фоша. Во время наездов во Францию "Николашу" встречали бурными приветствиями. Восхищение французов он вызывал великолепной внешностью. Им казалось, что он представляет русскую мощь. Там великий князь не скрывал своей неприязни к Германии. Французы с ликованием повторяли будто бы сказанные им слова: "Мир будет жить без войны лишь в том случае, если Германия, поверженная раз и навсегда, будет разделена на маленькие государства, забавляющиеся своими собственными крошечными королевскими дворами".

Узнав о расстреле в Екатеринбурге Николая II, великий князь стал именовать себя "местоблюстителем" престола и "верховным". В немногие свободные минуты между аудиенциями, которые он давал своим единомышленникам, Романов не менее часто размышлял о причинах, приведших к падению монархии в России, и считал - произошло это потому, что военное министерство тогда возглавлял бездарный министр.

Недавно на одной из парижских улиц он неожиданно лицом к лицу встретился с бывшим военным министром Сухомлиновым, к которому питал большое отвращение и которого считал виновником развала военного министерства. Встретившись, они даже не поклонились друг другу.

Романова покоробило, когда он вспомнил интриги и махинации Сухомлинова, которому удалось завоевать благосклонность царя тем, что старался всегда быть подобострастным и занимательным, рассказывал анекдоты, избегал говорить о неприятных делах и старательно возвеличивал "друга" Распутина.

"И такой человек шесть лет управлял военным министерством", - с запозданием думал Романов.

В дверь постучали. Великий князь устало посмотрел на вошедших. Кутепов и Иванцов поклонились...

Когда Иванцов возвращался в гостиницу, пошел проливной дождь. Он хлестал потоками воды по черепичным крышам, по решеткам балконов, по огромным полосатым кофейням. Свет из окон и бесчисленные огни фонарей отражались на мостовых парижских улиц, а по ним мчались автомобили, фаэтоны, пролетки, бежали, сталкивались, крутились мокрые от дождя зонтики. Мутно мерцали в тумане рекламы увеселительных заведений. Сырой воздух был пропитан бензиновой гарью, прелым запахом овощных лавок.

Иванцов был доволен результатами встречи с Романовым. Кутепов рекомендовал его великому князю как представителя РОВС на Северном Кавказе. Это для разведчика было неожиданно и приятно. Он подумал, что Высший монархический совет, очевидно, полностью поверил ему. Еще до поездки в усадьбу Шуаньи к Романову Кутепов провел с Иванцовым несколько бесед, в которых детально прощупывал его, ставил неожиданные вопросы, выяснял некоторые мелкие детали. О продолжающейся проверке говорил и тот факт, что в отсутствие Иванцова кто-то бывал в его гостиничном номере и рылся в вещах. Несколько дней по его пятам ходили какие-то люди.

Только после встречи с великим князем "хвост" за Иванцовым вроде бы исчез.

По вечерам дешевые парижские рестораны были забиты русскими офицерами, бывшими сановниками, потерявшими свое состояние помещиками и фабрикантами. В рестораны набивались биржевые спекулянты, шулера, сводники. Из российских кабаков перелетали сюда певички, куплетисты и чечеточники. Почти во всех ресторанах, посещаемых русскими, слышались цыганские песни и пляски, лилось шампанское и обсуждался самый главный вопрос - кто из членов царской фамилии, под звон каких колоколов и на каком коне въедет в Москву, чтобы занять престол и объявить о победе монархии. Накануне отъезда из Парижа Иванцов вновь побывал у Кутепова. На столе были фрукты и шампанское. Генерал заговорил о деятельности РОВС.

- Надо усиливать созданные позиции. Всех способных вовлекать в организацию.

Кутепов поднялся и стал ходить по комнате.

- Сами видите, задание вам очень сложное. Силы, на которые мы будем опираться, еще слишком разрознены, разношерстны. Главное - глубокая разведка, оценка обстановки. Если все будет хорошо, мы вас будем периодически вызывать из России в Бухарест или в Париж. Способ связи обсудите с Геруа и Жолондковским.