Глава 31

Предложение Жолондковского о совместной поездке с Иванцовым в Берлин попало в точку. Геруа решил воспользоваться этой оказией для передачи некоторых сведений офицеру германского генштаба Эмилю Юсту. С этим предложением согласился и Иванцов, которому хотелось ознакомиться с обстановкой в стране, где к власти рвался фашизм. Интересным было и то, что Жолондковский обещал встречу с представителем немецкой разведки, через которого можно получить интересную информацию.

Поезд отходил от бухарестского вокзала в восемь часов утра, пассажиров было мало. Жолондковский и Иванцов без труда нашли пустое купе первого класса. Полковник предложил позавтракать и выпить.

Под действием выпитого коньяка да от переполненной через край злобы на генерала и его дочь Жолондковский в разговоре не сдержался и назвал Геруа "круглым нулем", но Иванцов отозвался о генерале, как об умном и преданном России человеке. Полковник замолчал, уставясь в окно, наполовину закрытое плотной шторой. Он стал вспоминать свой приезд в Бухарест и встречу с Геруа: боже, сколько воды утекло, сколько потрачено труда, а он по службе не продвинулся вперед ни на шаг, никаких сдвигов у него не произошло и в отношениях с Нарциссой.

Жолондковский приподнял штору и стал смотреть в окно, за которым мелькали телеграфные столбы.

Иванцов сидел, чуть откинувшись на спинку дивана, прислушиваясь к мерному стуку колес. Он чувствовал, что Жолондковский о чем-то напряженно думает.

- Нет, с такими, как Геруа, мы будем топтаться на месте, - нарушил молчание Жолондковский. - Если бы вместо царя у нас был свой Бенито Муссолини, который возродил Италию, мы не болтались бы где-то между Бухарестом и Берлином, а ехали из Петрограда в Москву.

- Вы очень хвалите Италию, полковник, а едете в Германию! - усмехнулся Иванцов.

- Германия тоже сила...

- А почему вас не интересует Франция, Англия?

- Не верю этим торгашам, хитрые, как лисы. Развели демократию, много говорят.

- Вы зря ругаете генерала.

- Мне-то понятно, почему вы так льстите ему... Когда поезд прибыл на берлинский вокзал, Виктор

Федорович вспомнил, что во время поездки в Париж он останавливался здесь, и, как считал, ему удалось тогда уловить определяющую черту жизни этой страны. Она вплелась в характер самих немцев, с их педантичностью, трудолюбием, а у многих и с мещанской психологией. Он с трудом верил, что такие немцы поддержат авантюриста Гитлера.

Внешне Берлин за эти годы нисколько не изменился, но люди были другими. По улицам маршировали мужчины в коричневой форме. Песни прерывались воинственным кличем, грохали барабаны, взвизгивали флейты.

- Обратите внимание, какая воинственность, какое предвкушение военных побед! - воскликнул Жолондковский. - Нет, что там ни говори, а Гитлер полководец будущего.

- А вы слышите, немцы кричат о войне, как о празднике, точно с ума сошли, - заметил Иванцов.

Они отпустили извозчика и долго шли молча по Унтер-ден-Линден. Мимо них с ревом проносились машины с военными.

- У них тут все солдатами стали, - сказал Жолондковский.

В отеле сели играть в шахматы. Курили, уставясь на шахматную доску. Вечерняя заря давно погасла в конце длинной улицы, видневшейся из окна. Черный воздух города, налитый сухим безветрием, был душен.

На следующий день, вечером, состоялась встреча с Юстом.

- Александр Владимирович Геруа говорил мне о вас, и мы рады приветствовать ваш приезд в столицу возрождающейся Германии.

Немецкий разведчик сразу же попросил Иванцова рассказать о том, как относятся советские люди к национал-социализму и к Гитлеру. Потом он долго и настойчиво расспрашивал Иванцова о Северном Кавказе, о том, где размещены воинские части и училища. Беседа завершилась тем, что Юст просил собрать для него разведывательные сведения о военно-экономическом положении южной части России. Со своей стороны Юст дал обещание субсидировать организацию Иванцова через штаб Геруа в Бухаресте.

В Бухаресте Иванцов встретился с Геруа и передал пакет от Эмиля Юста. Генерал вскрыл его, внимательно прочел, улыбнулся и высокопарно произнес:

- Родина и господь бог вознаградят вас за твердую веру! Наше дело дороже родной матери.

- Благодарю, генерал!

- Таких людей, как вы, Виктор Федорович, к сожалению, мало.

- Спасибо за доверие! - отчеканил Иванцов, улавливая наигранность и подозрительность в голосе генерала.

Возвратившись к себе, Иванцов лег на кровать и долго лежал, не двигаясь. Раскалывалась голова. Фальшью веяло от тех, с кем ему довелось встречаться в эти дни.

Заснул он тревожным, тяжелым сном, а во сне увидел себя мальчиком. В теле здоровая бодрость, солнечный мир, знакомые добрые лица...